Red hands (ЛП)

Что-то в его голове раскололось, как волдырь, перекрывая дыхание. Первая мысль, которая пришла ему в голову, была такой странной, несправедливой и совершенно лицемерной, но он ничего не мог с этим поделать. Он знал, что слишком ранен, чтобы продолжать сражаться, но он не хотел уходить. В частности, он не хотел покидать ее. Не здесь. Не на этой битве.

Малфой хотел за ней присматривать. Хотел оставаться с ней поближе, – и это была такая нелепая идея. Какую защиту он мог предложить ей в своем нынешнем состоянии? И в любом случае, она выглядела в порядке. Лучше, чем он. Если не считать небольшого пореза на подбородке, она выглядела совершенно невредимой.

Тем не менее, его нежелание идти впилось в него как чары Катерваулинга. Каким-то образом он сумел найти силы, чтобы дернуть ее, схватив за запястье.

— Не… не отправляй меня обратно, – прохрипел он.

Гермиона нахмурилась. — Сейчас не время для твоей гордости, Драко.

Дело было не в его гордости; на самом деле все было наоборот. Дело было в ней.

Он попытался заговорить снова, но ее руки уже обвили портключом его шею, прежде чем слова смогли сформироваться на языке. Высвободив свою руку из его хватки, она еще раз нежно погладила его по щеке, а затем активировала портключ.

•••

Драко пришёл на кухню, усевшись на свой стул.

Он был зол; так рассердился, что тонкий слой пота выступил на его лбу, а костяшки пальцев стали белыми, как луна.

Он даже не понимал, почему злился, но тогда это был худший вид гнева, который он мог вынести. Это была беспорядочная, горячая разновидность гнева, бесконтрольно раздирающая его, как лист, унесенный ветром по улице. Такой гнев вызывает слезы на глазах и заставляет дрожать тело. Разрушительный гнев, царапающий и причиняющий боль повсюду.

Он не осмеливался двинуться с места, чтобы сохранять спокойствие и сдержанность. Самая маленькая вещь, вроде мухи, проносящейся у него над ухом – выведет из себя, и он сможет просто разбить каждую тарелку и стакан на этой кухне. Эта кухня. Эта гребаная кухня. Ему следовало найти другое место до того, как Грейнджер вошла в его жизнь много месяцев назад. Тогда, возможно, он не сидел бы здесь сейчас, готовый взорваться. Готовый бить, пинать, разбивать и ломать что угодно и кого угодно.

Кроме нее, конечно.

Малфой услышал ее приближающиеся шаги; робкие стуки ее ног в коридоре. Закрыв глаза, первое, что он почувствовал, был приступ страха, – этот детский прилив нервов, когда ты слишком близок к любимому человеку или к кому-то, кого обидел. Его сердце затрепетало, а позвоночник стал жестким и прямым, как доска. Но затем, когда его пульс стабилизировался, он снова разозлился. Не на нее. Он сам не знал почему.

Когда дверь со скрипом открылась, он затаил дыхание, наблюдая, как она медленно входит на кухню. Одетая в свободные пижамные штаны и футболку, она выглядела так-же, как и всегда, за исключением повязки на левой руке и глубокого серого синяка на щеке.

Его гнев немного ослаб.

Ее волосы были собраны в хвост, и по какой-то причине он обнаружил, что смотрит на ее обнаженную шею, сосредоточившись на ее мышцах, когда она сглатывает. А потом его взгляд остановился на её глазах; глубоких, коричневых и грустных. Тихо и внезапно он снова пришел в ярость. Совершенную ярость.

Он даже не дал ей возможности сесть, прежде чем вскочил со стула.

— О чем, черт возьми, ты думала, Грейнджер?! – крикнул он.

Гермиона вздрогнула и отступила на шаг назад, выражение ее лица стало тревожным и настороженным. — О чем ты…

— Ты знаешь, о чем я говорю! Беллатриса!

— Ты злишься, потому что я спасла тебе жизнь? – недоверчиво спросила Гермиона. — Вот почему ты злишься?

Драко заколебался, скрипя зубами так сильно, что ему показалось, что один зуб скололся. — Это не…

— Как ты смеешь?! – крикнула она. Через секунду ее щеки покраснели, а зрачки расширились, из-за чего глаза казались черными. — Как ты, черт возьми, посмел?! Я пришла сюда, чтобы проверить, все ли с тобой в порядке, а у тебя есть наглость кричать на меня? За то, что помогла тебе?

— Черт, Грейнджер, я злюсь не потому, что ты спасла меня! Я не сумасшедший.

— Тогда в чем твоя проблема?!

— Ты, блять, убила ее!

Гермиона закрыла рот, и ее взгляд метнулся к соседней стене. — И что? Ты убил Алекто, и ещё четырнадцать человек…

— А ты никого, – сказал он уже тише. — По крайней мере, до вчерашнего дня.

— Что ты имеешь в виду? – спросила она, скрестив руки на груди. — Насколько я помню, ты ужаснулся, когда я сказала тебе, что никого не убивала…

— Я не был в ужасе.

— Был! А теперь, когда я убила Беллатрису, возможно, одну из самых кошмарных людей на земле, спасая тебе жизнь, и ты все еще в удивлении!

— Нет, – сказал Малфой, разочарованно зарычав. — Не по этой причине!

— Тогда какая причина? Ты несёшь какую-то чушь!

— Потому что тебе не доходит!

Она нетерпеливо выдохнула и закричала: — Может, если ты, черт бы тебя побрал, попытаешься мне объяснить…

— Я НЕ ХОЧУ БЫТЬ В ТВОИХ КОШМАРАХ!