Red is my favourite colour (СИ)

Она не сопротивлялась, даже не повернула на меня головы. Обмякла в моих руках и будто спала. Когда укуталась мягким коконом одеяла, начала дрожать. Я удивился, принялся наскоро расстёгивать свою рубашку и стягивать брюки, чтобы потом тоже юркнуть под одеяло и прижаться к ней всем телом. Она дрожала, как лист на ветру, и только потом я понял, что она плачет. В груди обожгло виной, жалостью и отчаянием. Она прижимала своё мокрое от слёз лицо к моей шее, а я в неистовстве гладил её по макушке, целовал лоб, зарывался в волосы.

Один мокрый и несмелый поцелуй в шею. Она подарила мне его, словно знак, что разрешает. Легла на спину, провалилась в пышные подушки и нагромождения одеял, а я навис сверху, обдал горячим дыханием её покрытую испариной кожу.

Мягким и нежным движением накрыл ладонью низ её вздымающегося живота. Скользнул ниже, аккуратно погружаясь внутрь, внимательно следил за её мимикой. Она напряглась вокруг моего пальца, но затем разом расслабилась, и я продолжил неспешные и медленные движения. В какой-то момент подалась навстречу, выдала протяжный стон, и меня накрыло волной так, что комната вокруг закружилась вихрем, калейдоскопом красок.

Подхватил её под коленками и притянул ближе к себе, упираясь пахом в её бёдра. Думал, буду долго решаться, а потом и вовсе передумаю от страха, но возбуждение взяло верх. Придерживая пальцами основание члена, пару раз головкой провёл по мокрой плоти, забирая часть её смазки себе.

Амелия не тряслась, не жалась и даже не отворачивалась. Мазала таким же сумасшедшим взглядом по мне, то и дело задерживая его внизу. Я смущался от её пристального внимания, но потом это стало приносить только удовольствие, и я с готовностью и решительностью подтянулся ближе.

— Ну что, поприветствуем тебя как следует? — прошептал я ей на ухо и плавно вошёл внутрь, придерживая её мокрую спину рукой.

Перед глазами яркие вспышки. Звёзды. Бабочки. В ушах звон вперемешку с её стоном и всхлипом. Руки вмиг ослабели, и я чуть не рухнул прямо на хрупкое тело под собой. Пришлось прийти в себя и напрячься.

Нестерпимо хотелось ускориться, и я даже порывался это сделать, но она предостерегающе упиралась ладонями в мой торс, останавливая. Я двигался плавно, насколько позволяла интуиция. Амелия вздрагивала от каждого небольшого толчка, звонко вбирала в грудь воздух, и этот стон напрочь сводил меня с ума.

***

— Ну что, поприветствуем тебя как следует?

Шёпот Себастьяна у моего уха проник под кожу, разогрел до предела кровь, и она забурлила, разогналась по телу, а низ живота стянуло сладкой истомой. Про что это он? Очень знакомая фраза…

Я стояла на первом уроке мадам Гекат в полном недоумении, когда она ни с того ни с сего решила поставить нас с Себастьяном в пару на дуэли. Растерянно хлопая глазами, я наблюдала за его самодовольной ухмылкой, когда он проходил мимо.

— Сейчас поприветствуем тебя как следует, новенькая.

Я залилась краской, вспомнив этот момент, и сильнее прижалась к горячему телу Себастьяна.

Распирающая тягучая боль. В глазах взрывались звёзды, а из лёгких будто выбили весь воздух. Я жадно хватала его ртом, но совершенно забыла, как дышать. Я и подумать не могла, что это ощущается именно так. Чувства обрушились лавиной, и я, пытаясь с ними совладать, укусила Себастьяна за плечо.

Губы горели от желания ощутить на себе его поцелуй, но я упорно сопротивлялась и задвигала эту глупую мысль куда подальше. У нас только секс, и хорошо, если после этого он продолжит со мной общаться. Не продолжит — чёрт с ним.

Его одновременно холодное и горячее тело липко прижималось к моему, и, когда он приподнимался, холодный воздух ловко проскакивал между нами, разгоняя табун мурашек по коже.

Через несколько минут тело привыкло к новым ощущениям, и я попробовала подвигаться. Делала это неумело, нелепо, как-то скомканно, но так хотелось большего. Как только пыталась ускорить темп, тело отзывалось острой болью, но она же вызывала тягучее возбуждение в низу живота. Я прислушивалась к себе и к Себастьяну, но в голове сквозил ветер, и хотелось улететь далеко-далеко, воспарить над землёй или провалиться под корку льда, утонуть в сладком моменте, не думать о том, что будет дальше.

— А у тебя?

— М? — Себастьян отозвался глухо, поднял на меня свои бездонные с поволокой глаза, и пара слипшихся прядей упала ему на лицо.

— У тебя уже было что-то?

— Да.

Я это знала наперёд, но всё равно сжалась в комок, и он это почувствовал. Насупил брови, снова потянулся губами, но я увернулась.

— Это ничего. Продолжай.

Откинула голову и выпустила из лёгких весь воздух, что в них был. Зачем я только это спросила? Теперь огненное кольцо обиды душило, смыкалось вокруг горла, и я стиснула до предела зубы в попытке отогнать её, вернуться в свой маленький рай.

Становилось больно, и я инстинктивно отодвигалась от Себастьяна, легонько упиралась ладонями в его плечи и живот.

— Больно?

— Угу, — промычала, сконфузившись.