Red is my favourite colour (СИ)

Мне нестерпимо хотелось прибить этих двоих: Гаррет распустил нюни, как всегда, а Амелия… ну, тоже, как всегда, влезла не в своё дело. Я мельком посмотрел в её сторону: сидит на холодной земле, растягивает мышцы после тренировки. Вот дура, застудит себе всё. Как чувствуя мой взгляд, она резко встала и, еле волоча ноги, поплелась в школу. В сердце кольнуло чувство… жалости?

Груз ответственности за собственные скоропалительные поступки, такие, как сегодня утром, давил на плечи. Я устало зарылся руками в слипшиеся от пота волосы, чувствуя всепоглощающие усталость и изнеможение. Саманта подошла сбоку и потрепала меня за плечо.

— Эй, Сэллоу, — мы с ней синхронно повернули головы в сторону соседней части поля, там, где тренируется Гриффиндор. Гаррет размашисто шёл к нам навстречу, иногда переходя на трусцу.

— Чего тебе, Уизли? Учти, я не намерен с тобой драться.

— Сдался ты мне, — он чуть запыхался, подходя ближе. — Вот. Передай Амелии, — протянул мне какую-то блестящую штуку. Я только завёл руку, чтобы посмотреть, что это, как Саманта отдёрнула её, заглядывая Уизли в глаза:

— Что, не можешь сам передать своей девушке?

Я опешил: «Девушке?». Вопросительно посмотрел на Гаррета, но он проигнорировал провокационное замечание:

— Просто передай, она забыла тут, тебе сложно, что ли? — он высвободился из пальцев Саманты и настойчиво вложил мне в руки предмет. Ах, это её заколка, я узнал. Эту вещицу подарил профессор Фиг после Церемонии распределения. Я осмотрел её с двух сторон, убеждаясь, что она цела, и сунул в карман.

— Хорошо, передам, — безразлично сказал я, на что Гаррет кивнул и поспешил к своей команде, ни разу на нас не обернувшись. Так они что, снова вместе? Когда только успели помириться?

Саманта выглядела растерянной, когда смотрела ему вслед. Я аккуратно дотронулся до её плеча, направляя в сторону замка, куда мечтал попасть сейчас сильнее всего: послетренировочный жар спадал, и становилось очень холодно. Как бы не заболеть и снова не оказаться в Больничном крыле — такого позора я больше не переживу.

Горячий душ, свежая одежда, вкусный ужин — и я самый счастливый человек на планете. «Вот бы ещё поспать на удобной кровати», — думал я, направляясь обратно в гостиную. Саманта убежала к себе, напомнив о завтрашнем поэтическом вечере. При упоминании о нём я невольно закатил глаза, из-за чего Саманта, вроде как, обиделась — я не понял точно.

Настроение было приподнятым после изнуряющей тренировки. Я скучал по этому больше всего, лёжа в палате. Это чувство не сравнится ни с чем: когда вдоволь утомишься, потом так сладко спится. Где, если не на тренировке, можно испытать подобное? Я резко остановился, и блаженная улыбка начала постепенно сползать с моего лица. «Да, Себастьян, где же ещё? Ну, наверное, только если в Больничном крыле, мастурбируя на цитрусы», — я стыдливо закрыл лицо руками, стараясь выкинуть эти воспоминания из головы. Хотелось сквернословить при одной только мысли о той ночи. Какой позор. Слава Мерлину, меня никто не видел.

Как по закону подлости, именно в этот момент Амелия вышла из своей комнаты, направляясь прямо ко мне. Я запаниковал, не зная, куда деть руки: поправил галстук, одёрнул мантию, наконец спрятал их в карманы брюк.

— Себастьян, ты случайно не находил мою заколку? — она скользнула пальцами в распущенные волосы, и свежий запах цитрусов наполнил пространство вокруг. Я почти потерял голову, перекатываясь с пятки на носок и вдыхая этот аромат.

Редко, когда видел её в таком виде — непослушная копна несуразно опускалась на плечи, кое-где торчали запутавшиеся пряди, придавая небрежный вид всей причёске. Я рефлекторно дотронулся до кармана мантии, нащупывая там заколку.

— Нет, не видел, — ответил я и хотел было пройти мимо, но почему-то ляпнул, — на кой чёрт она мне сдалась?

— Мало ли, нашёл, — она в растерянности пожала плечами, странно хмуря брови. — Я оставила её на поле. В траве, наверное, потерялась. Ты точно не находил?

Да почему она так странно смотрит, с прищуром? Не могла же она видеть, как Гаррет мне отдаёт эту заколку: к тому времени её уже и след простыл с поля.

— Точно, отстань! — я с подозрением посмотрел на неё и зашагал в свою комнату, прижимая к бедру её вещь. Зачем мне слушаться какого-то кретина и выполнять его тупые просьбы? Отдам при удобном случае, а пока пусть побудет при мне.

Странная традиция получается — держать при себе её хлам. Такие мелочи каким-то образом будоражили мою душу, но я не понимал до конца, каким именно. В подобные моменты меня накрывало отчаяние — хотелось с кем-нибудь подраться и выплеснуть наружу напряжение и всю ту дурь, что неустанно лезет в голову. Я никак не мог выпустить из рук эту безделушку, даже на следующий день, когда пришло время собираться на поэтический вечер. Пока холодный металл касался кожи, стойкое ощущение её присутствия не покидало меня, оно пьянило и в то же время устрашало. Зачем я это делаю? Мерлин, зачем?

***