Редакция «Дурной славы»

— Это сомнительно, — холодно возразил Фаррингтон. — Но ушедшие возможности меня интересуют в очень слабой степени. Я гораздо в большей степени заинтересован вашим будущим. Итак, вы решили?

Смит улыбнулся.

— Я не приму вашего условия, — твердо сказал он. — Я готов умереть. Ничего на свете, ни угроза мне или моим ближним не заставила бы меня предоставить возможность бежать столь опасным преступникам, как вы. Вам пришел конец, Фаррингтон. Ничто не изменится от того, что я умру, — ваши дни сочтены вне зависимости, что вы сделаете со мной.

— Вы смелый человек, раз решились откровенно сказать мне об этом, — прошипел Фаррингтон.

Смит взглянул на преступников и понял, что слова его задели их.

— Если вы воображаете, что у вас еще есть время бежать, — продолжал невозмутимо Смит, — то вы ошибаетесь и понапрасну растрачиваете время. Каждая минута приближает вас к виселице.

— Мой друг, вы ускоряете свою собственную смерть, — сказал Фолл.

— Что касается вас, — продолжал, пожав плечами, Смит, — то я не собираюсь предсказать вам ваш конец. Я готов умереть, исполняя свой долг, так, как умирает солдат на поле брани. Впрочем, враги, подобные вам, опаснее для общества, чем враг, с которым сражаешься на поле чести. Неприятельские солдаты наши враги лишь пока длится война, а вы будете врагами общества всегда.

Фолл обменялся взглядом со своим товарищем, и Фаррингтон ответил ему кивком головы.

Доктор наклонился и, подняв кожаный шлем, надел его на голову Смита.

— Я предоставляю вам на размышление три минуты.

— Эти три минуты вы напрасно растрачиваете, — ответил сыщик.

Несмотря на эти слова, Фаррингтон вынул часы и положил их перед собой. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Он стоял, вытянувшись во весь рост перед своей несчастной жертвой. В течение ста восьмидесяти секунд царила гробовая, ничем не нарушаемая тишина.

Слышалось лишь биение часов.

Когда срок истек, Фаррингтон опустил часы в карман и спросил:

— Вы согласны на мое предложение?

— Нет, — решительно прозвучало в ответ.

— Включите ток! — в ярости вскричал Фаррингтон.

Фолл положил руку на выключатель. В то же мгновение электрические лампы замигали и свет их постепенно начал меркнуть.

— Скорей! — приказал Фаррингтон, не помня себя от бешенства.

И в то мгновение, когда свет потух, доктор повернул выключатель. Смит почувствовал острую жгучую боль, пронизавшую все его тело, и потерял сознание.

Глава 20 АРЕСТ ДОКТОРА ФОЛЛА

Автомобиль инспектора Элы стремительно подлетел к Таинственному Дому. У входа в дом стояла группа полицейских и сыщиков.

Эла на ходу выскочил из автомобиля и крикнул:

— Они захватили в плен Смита! Оцепите дом! Все, кто имеет при себе оружие, следуют за мной!

И он бросился в сад, окружавший дом. Но вместо того, чтобы пойти по направлению к Таинственному Дому, он свернул к силовой станции.

У входа в здание станции стоял какой-то человек о угрюмым лицом. Он попытался захлопнуть дверь, но его опередил Эла. Схватив за ворот, он оттолкнул его в сторону и вошел в здание.

Его окружили злые лица. Старший, прилично одетый человек, по-видимому, заведующий станцией, бросился к незванному пришельцу. Он держал в руке большой американский ключ и замахнулся им на инспектора.

Но Эла, наведя на него револьвер, принудил его опустить руку.

— Назад! — крикнул Эла, перейдя на итальянскую речь. — Вы распоряжаетесь здесь?

— Что все это значит, синьор? — спросил заведующий.

— Даю вам минуту времени, чтобы остановить динамо-машину.

— Это невозможно! Я не смею этого сделать — это противоречит правилам.

— Вы будете повиноваться или нет? — проскрежетал Эла. — Если вы ослушаетесь, я пристрелю вас на месте.

Итальянец мгновение поколебался, а затем направился к распредительной доске.

— Я не стану этого делать. Вот рычаг. Если хотите, поверните его сами, — мрачно проворчал он.

Неожиданно на распределительной доске вспыхнула красная сигнальная лампочка.

— Что это? — спросил Эла.

— Этот сигнал подан из подвального помещения. Он означает, что они просят усилить подачу энергии, — ответил итальянец.

Эла стремительно бросился к итальянцу и приставил к его груди револьвер. Дикая решимость светилась в глазах инспектора.

— Пощадите! — взмолился итальянец и повернул рычаг.

В то же мгновение начали меркнуть все лампы, колеса машины замедлили свой бег и застыли. Лишь дневной свет, проникая в окна, освещал внутренность электростанции. Эла, тяжело дыша, вытер пот со лба. Он дрожал, словно его лихорадило.

— Надеюсь, я не опоздал, — с трудом проговорил он.

Станция наполнилась полицейскими.

— Взять этих людей, — приказал Эла. — И следить, чтобы ни один из них не прикоснулся к аппаратуре. Машиниста арестовать и отделить от остальных. А теперь, — и он обратился к заведующему станцией, — я предоставляю вам возможность избегнуть неприятностей. Вас не только не арестуют, но вы даже получите награду, если последуете моим указаниям. Я полицейский инспектор и явился сюда для того, чтобы обыскать дом. Вы только что упомянули о подвальных помещениях. Вы знаете, как туда проникнуть?

Итальянец колебался.