Редакционные статьи

«Войсковому Кругу, хозяину земли войска Донского.

Шлем земной поклон. Да хранит вас Господь и дарует вам силу в трудах ваших на благо войска Донского и родины России.

К вам, наши избранники, обращаемся со слезной мольбой, а именно: обратить внимание на происходящий ужас и бесчеловечность.

По приказу нашего войскового Атамана реквизированы некоторые биографы под лазареты. Мы слезно, стоя на коленях, просим вас закрыть все театры, клубы, биографы и шато-кабаки. Ибо они есть рассадник разврата, разгула и пропаганды. Кому они сейчас нужны? Только для мародеров, спекулянтов, казнокрадов, шулеров, проституток, изменников, продающих свою родину, и главное — для шпионажа, пропаганды и агитации, и где за ложу в театре и ставку в карты продают все секреты родины. А женщины — это бездушное существо, состоящее из тела и платья, что оне не сделают за платье для театра и за высокие ботинки и ложу в театре, за ставку в карты? Всё, всё — вплоть до торговли своей дочерью, ребенком. Ведь сейчас нет семьи, где бы муж, если он офицер или солдат, не был бы на фронте или уже убит. А если коммерсант, то какие же теперь дела, чтобы бросать такие деньги на театры и клубы при такой дороговизне? Значит, что же это за деньги и каким путем достаются? Да и вообще разве теперь время веселиться, гулять и пьянствовать, когда страна наша изнывает в страшной непосильной борьбе?

Вот живой пример. Человек приехал идти на фронт и думал, что в городах патриотичность и борьба с большевизмом, — а тут, что называется, „бал во время чумы“… Ищу три дни полчанина. Приду в один театр — битком народу, нельзя войти. В другой — тоже. Наконец нашел в каком-то злачном вертепе, под названием „Городской клуб“. Гляжу: полно женщин и мужчин, режутся в карты, все полупьяны и пьяны. Мой полчанин — тоже. Я и говорю: разве тут у вас водку продают?

Он говорит:

— Сколько угодно. 75 руб. бутылка. Вот поживи, — говорит, — денек-два здесь, мы с тобой выпьем…

Я говорю, что мне на фронт нужно.

— Мне, — говорит, — тоже на фронт нужно, а вот уже две недели никак не вырвусь, жаль расстаться. Кругом веселье и все живут, а ты иди на фронт. Да еще дураком называют, кто не сумеет отвертеться от фронта. Ты, — говорит, — вот что: подавай докладную командиру, что мол ну… мать при смерти… Ну, дадут отпуск на три-четыре дня, вот мы и кутнем здесь, а на фронт успеем еще! Я познакомлю тебя с бабочками-давалочками — слышишь?..

Вот она, истина святая…

Умоляем: закройте театры и клубы, вы сделаете великое благо для родины и для счастья дорогих защитников наших. Умоляем!..»