Редкая птица

— Да нет. До Приморска в купе только один мужик ехал, остальные менялись.

— А мужик что?

— Да мужик как мужик. Толстый. Всю дорогу наворачивал — то курочку, то колбаску, то сало — словно год не ел.

— Скучно было?

— Да нет. Книжку читала. Черешней отъедалась.

— Тебя встречали?

— Нет. А кому?

— Ну, мало ли.

— Я девушка самостоятельная.

— Родители тоже так считают?

— Тоже.

— Ты живешь с ними?

— Нет. Я прописана у бабушки. А бабушка живет теперь в деревне.

— Выжила старушку?

— Вот еще. Да она никакая не старушка. Семь лет назад купила избу в деревне под Калугой — тогда они стоили ерунду. Сначала была вроде как дача, бабушка там с весны жила. А теперь живет постоянно.

— Чтобы твоего друга не смущать?

— Замуж она вышла! Съел?

— А квартирку ты сама подыскала или через посредника?

— Какую квартирку? Бабушкину?

— Дедушкину. В Приморске, на улице имени Железного Маршала.

— На Конева?

— Да.

— Мне посоветовали.

— В Москве?

— Да.

— Кто?

Леночка запнулась на секунду:

— Ну… друг.

— Ага, герой романа. Заботливый он у тебя. Так вы все-таки помирились?

— Да он просто по-дружески. Узнал, что я на юг собралась, в Приморск, ну и позвонил моей подружке, та передала.

— Что?

— Ну, что квартира здесь есть, хозяйка какая-то знакомая Дениса…

— Ага, друга зовут Денис.

— Денис. Так вот, эта знакомая его как раз или уехала, или собиралась уезжать, так что квартира пустая и можно ей попользоваться.

— Бесплатно?

— А я сразу ему перезвонила, спросила, сколько это будет стоить, он сказал — ничего. Этой женщине он какую-то услугу серьезную оказал, да к тому же ей спокойнее, если кто-то жить там будет, пока ее нет, — хоть не ограбят.

Квартира-то не бедная, ты же видел.

— Ага.

— Ну вот, Денис сказал, что улица такая-то, могу ехать.

— А ключи?

— Он сказал у соседки взять. Ей оставят и про меня скажут, приеду, передаст.

— Ну, сервис! Прямо Сингапур какой-то!

— Да нет, я сразу Денису сказала, что и заплатить могу, но он посоветовал купить старушке какой-нибудь подарок — там, конфет хороших пару коробок, и пусть голова у меня не болит.

— Не Денис, а Санта-Клаус. Редкость, по летнему-то времени. Видно, большого обаяния мужчина, — произнес я, а сам почему-то вспомнил Володю-Ларсена и его «редкого таланта мужчину». Ныне — покойного. — Так почему же вы все-таки поссорились?

— А вот это уже точно не твое дело.

— Хорошо. Слушай, а это не тот Денис, что в ЦУМе замадминистратора работал?

— Да нет, никогда он ни в какой торговле не работал.

— А я было подумал…

— Дрон, не финти. Хочешь спросить, кем он работает, — так и спроси.

— Хорошо, спрашиваю: кем он работает?

— А я не знаю.

?

— Ну, в том смысле, что точно не знаю.

— А не точно?

— Думаю, что в КГБ.

— Нет уже КГБ.

— Ну, не знаю, как это теперь называется, — в службе безопасности или что-то в этом роде.

— На Лубянке?

— Говорю же: не знаю.

— А почему ты решила, что все-таки в органах?

— Да он не особо-то и скрывал.

— То есть сказал прямо: я контрразведчик.

— У тебя все шуточки. По-моему, он страшно гордился, что в такой службе работает, и жалел, что прямо похвастаться не может, но намекал по-всякому.

— А может, он просто в какой-нибудь халупе при дверях состоял, а тебе лапшу вешал.

— Да нет, фактура другая. И не пацан уже — в годах. — Леночка лукаво улыбнулась:

— Твоего возраста.

— Кхе, — поперхнулся я соломинкой — не одной ей курить хотелось. — Неужели так дрябло выгляжу?

— Наоборот. Для твоих лет — вполне. Отыгралась. Два-один.

— Ну так на что же он намекал?

— Ну как… Увидит какую-нибудь персону по телевизору, из нынешних бонз, хмыкнет: «Ишь златоуст». А потом так зло: «В девках никакого разбора не знает, плебей, ему бы кого пожопастей да посисястей, чтоб рыбой пахла, и трахает их в таких местах — грязнее некуда». Или про другого: «А этого красавчика уже все культуристы перетрахали…» Ну и в том же духе…

— А он у тебя злой мальчишечка…

— Так чего ему этих хапуг жаловать… — Ленка замешкалась на секунду, прищурилась:

— Слушай, Дрон, а чего это ты на него вдруг накатил? Ты что, его подозреваешь — Да как тебе сказать, милая барышня… Как говаривал папаша Мюллер в бессмертном сериале, «в наше время верить никому нельзя, даже самому себе». И добавлял:

«Мне — можно».

— Тебе — можно? Да я даже не знаю, кто ты такой! Может, тоже какой-нибудь службист-подпольщик!

— А что, похож?

— Похож… На летнего кобеля. Да все вы…

— Ага, — говорю я и лезу под куртку за фляжкой коньяку, которую присвоил в «Трех картах». Сам не заметил как — из-за нервного напряжения. Нет, раскручусь с этой бодягой — и на пассивный отдых, в деревню. Червей копать, рыбачить. Пить парное молоко. А потом, конечно, диссертация. Нелегка ты, доля ученого!..

— Что, согласен?

— Нет. Я не из таких.

— Все вы «из таких», как только новая попка рядом замаячит.

Резон в ее словах есть. Но корпоративная мужская солидарность мешает согласиться.

— Глотни-ка, — предлагаю.

— Споить хочешь?

— Ну. И о-во-ло-деть!

Ленка отхлебывает из горлышка.

— Ого! Вот это — другое дело.

Еще бы — чтобы сильные мира сего вместе с трудящимися одно месиво лакали?

Это уж — шалишь! Как там у классика? «Страшно далеки они от народа»…