Редкая птица. Первая авторизованная биография Дианы Арбениной и группы «Ночные Снайперы»

«Снайперская» пара отчалила из Магадана менее чем за месяц до наступления календарного лета. С этого мгновения девушки существовали абсолютно по-менестрельски. У них не было и не предвиделось спонсоров, покровителей, эффективных продюсеров, на которых порой везло другим рок-певицам «девяностых». Не было своего «звукача» (звукорежиссера), аранжировщика, хотя бы минимального аккомпанирующего состава музыкантов. Никто не ждал Диану и Свету (ну, разве что питерские друзья) в российских столицах. В общем, они были просто вдвоем. С гитарой и скрипкой. И еще с названием – «Ночные Снайперы», вылупившимся из вопроса таксиста в морозном Магадане. Тормознув машину поздно вечером у пешеходной «зебры», водитель обратил внимание на двух переходивших улицу девчонок. Их лица почти скрывали шарфы и капюшоны, а в руках они держали два разнокалиберных футляра с музыкальными инструментами (но в ночи-то колымской можно подумать разное). «Девушки, вы на охоту или с охоты?» – поинтересовался водитель, приоткрыв дверь своего автомобиля. Диана со Светой улыбнулись и поняли, как будет называться их дуэт. Они – не охотницы, скорее снайперы. А поют (на тот момент в «Империале») по ночам.

Каждый виток своей будущей известности и материального благополучия им предстояло обеспечить только собственными сочинениями. Даже из Магадана они непонятно когда бы и как уехали, если бы не сверкнули на региональном туре Всероссийского музыкального конкурса «Студенческая весна». То, что не получилось накопить выступлениями в казино, досталось Диане и Свете в виде конкурсного приза. «На материк», а именно в Самару (где проходил финал «Студенческой весны»), их отправили за счет арбенинского вуза как лауреатов местного, магаданского отбора. Из Поволжья (по сравнению с Колымой) до Питера было почти рукой подать…

Свои «прощальные» магаданские выступления «снайперши» дали в альма-матер Дианы на майские праздники 1994 года. Одна из преподавателей института, ныне уже профессор, Елена Михайловна Гоголева, побывавшая на тех концертах, позже вспоминала в интервью магаданскому изданию: «После первого концерта я настолько «ошалела», что могут быть такие талантливые люди, что пошла и на второй. Все были шокированы. Мы стояли с моим знакомым и убеждались: этим девочкам надо уезжать отсюда, они уже уткнулись в потолок…»

Декан факультета иностранных языков Роман Чайковский не вполне разделял радикальную идею досрочного отъезда своей студентки, но когда Диана пришла к нему прощаться, девушку морально поддержал. «Роман Романович классный был преподаватель, вел у нас немецкий, – говорит Арбенина. – В мае, не дожидаясь окончания третьего курса и экзаменов, я сообщила ему, что хочу уйти из института и надеюсь оформить перевод в какой-нибудь похожий питерский вуз. Он ответил, что уважает мое решение и, если я вдруг надумаю вернуться, – примет меня в любой момент. Но я точно знала, что жить в Магадане больше не буду никогда. Меня несло в Петербург, в город, который мне нравился, где мне хорошо. К близкими людям, по которым я соскучилась. Несло в то место, где мне дали раскрыться, где я могла быть самой собой.

Правда, с переводом не срослось. На факультете иностранных языков в Магадане нам преподавали английский и немецкий, а на филфаке СПбГУ вторым языком оказался французский. Пришлось поступать «с нуля», на первый курс и учиться заново».

«С нуля» в Питере у Дианы начиналось фактически всё, не только студенчество. Её самостоятельность весьма отдаленно напоминала (или совсем не напоминала) мюзикловые сюжеты об одаренной провинциалке, с двадцатью долларами приехавшей покорять Бродвей. При всей арбенинской очарованности петербургской атмосферой, в которую она попала летом 1993-го, метафорического «Бродвея» в этом городе для неё уже не было. Десятилетием раньше таковым, возможно, стал бы Ленинградский рок-клуб, его концертные акции, «худсоветы», «Сайгон» на углу Невского и Владимирского проспектов, котельная «Камчатка», фестиваль в Шушарах, «Тонваген» Андрея Тропилло и другие явления невского рок-культа. А в середине 90-х все в российском роке стало вполне рационально, иерархично, медийно, структурированно. Но даже в таком виде это проходило в отдалении от Дианы. Их со Светой акустический дуэт почти не соприкасался с рок-средой.

«В Магадане я представляла, – говорит Арбенина – как приеду в Питер, и будет рок-клуб, кочегарка или похожие тусовочные места, где все поют свои песни, часто вместе. В 19 лет мечтаешь ведь о рок-н-ролльном братстве. А потом выясняется, что каждый сам по себе, и, по сути, это тот же шоу-бизнес. Оказавшись в Питере, я достаточно скоро поняла, что погружаюсь почти в такой же вакуум, как на Крайнем Севере. Меня никто не хочет, в том смысле, что я безразлична как творческая единица своим вроде бы коллегам по музыке. Ко мне относятся не враждебно, но с очевидным равнодушием. Особенно чувствовалось это в Москве, когда мы стали чаще туда наведываться после выхода альбома «Рубеж». Я тогда очень сильно замкнулась».