Редкая птица. Первая авторизованная биография Дианы Арбениной и группы «Ночные Снайперы»

Слава богу, мне повезло со священником. Когда он попросил: «Ну, расскажи, что с тобой происходит?», я рыдала полтора часа, не в силах ничего ответить, а он терпеливо ждал и утешал. Я сделала этот шаг, чтобы узаконить свои отношения с Господом. Как бы официально сообщить Ему о своей вере. Вот такой был мотив. Я и сейчас-то не очень праведно живу. Но пока Он меня терпит и принимает, пока у меня есть с Ним связь, я буду жить. Как только Он от меня отвернется – все закончится. Абсолютно точно.

Я пошла в церковь не затем, чтобы в чем-то поставить точку. Допустим, завязать с наркотиками или алкоголем. Я пришла туда, чтобы сказать Ему: я тебя люблю, я в тебя верю, спасибо тебе».

Через несколько лет после своего крещения Диана в другом нашем разговоре высказала еще одно откровение. «В свои 35 я была на грани жизни и смерти – из-за наркотиков, других допингов, пьянок-гулянок. Я просто летела в пропасть со страшной силой. И никто по этому поводу не бил тревогу. Но сама я понимала, что закат грядёт. Как-то сидела дома, в Подмосковье, с одним приятелем-юристом, и он вполне серьёзно предложил мне подумать о завещании, поскольку, по его мнению, долго я не протяну. Меня так это разозлило. Что ж такое, знакомые мои всё видят и ничего не предпринимают, ждут, что ли, моего естественного конца? Но потом у меня появились дети, и все изменилось. Без них я бы не остановилась…»

В свои 35 я была на грани жизни и смерти – из-за наркотиков, других допингов, пьянок-гулянок. Я просто летела в пропасть со страшной силой. И никто по этому поводу не бил тревогу.

Наркотический период в собственной судьбе Арбенина с некоторых пор фактически не вуалирует. Даже, напротив, иногда кажется, что гиперболизирует его, поскольку многие хорошо знающие певицу люди удивляются: да когда с ней все это происходило? У Дианы свой взгляд на вещи. Однажды я задал ей пару конкретных вопросов на эту тему.

– С чего-то наркотики для тебя должны были начаться. Кто-то же их тебе, что называется, впервые поднес?

– Конечно. Но поднесли еще в Магадане. Попробовать, так сказать. А в полный рост эта история продолжилась уже в Москве, где всегда была более изощренная тусовка. Сначала, опять же, разные знакомые просто угощали. Видимо, как узнаваемую фигуру. Хотя я никогда не чувствовала себя известной. Всегда знала, без ложной скромности, что пишу классные песни. В общем, достать наркотики в столице для меня не было проблемой. А в Питере все наши тусовки сопровождались только алкоголем, но его было очень много. Особенно пива. Со мной же всегда было приятно тусить, развлекаться. Я постоянно зажигала и всех поднимала. С меня все тусовки и начинались. Когда мама говорила, что мои друзья меня спаивают, я отвечала: нет, мам, это я их спаиваю.

– Полагаю, ты в курсе, что у рок-музыкантов, актеров, да вообще у многих известных людей, столкнувшихся с наркотической или алкогольной зависимостью, есть знакомые медики, помогающие «без шума и пыли» решать кризисные вопросы, «выводить» из трудного состояния, реабилитировать организм и т. п. Как происходило в твоем случае?

– Как женщину, меня прежде всего тяготил стыд, потеря лица. Просыпаешься утром – мешки под глазами, помятый вид, не помнишь всего, что было накануне. Вот такая боязнь последующего стыда иногда меня останавливала в разгар загулов. Но и капельницу тоже не раз вызывала. Приезжали врачи, выводили из скверного состояния, получали деньги и уезжали. Да, мне приходилось называть им свое имя, паспортные данные, и риск того, что информация об их визите ко мне утечёт в «желтую» прессу, наверное, был. Но все-таки я пользовалась услугами частных клиник, а они, как правило, особо оберегают конфиденциальность своих клиентов. По крайней мере, обо мне «компромат» никто в СМИ не слил. Хотя врачи приезжали разные, близких друзей среди них у меня не было. Страшнее то, что никто из моего окружения, из тех, кто со мной работал или тусил в моем московском доме, порой даже не догадываясь, что это именно мой дом, ничем не помог. Никто не подошел ко мне тогда и не сказал: «Послушай, ты же загибаешься. Остановись наконец». Лишь однажды я услышала подобные слова. Приехала на одно из фестивальных выступлений «АукцЫона», встретила Олега Гаркушу, и он как-то искренне произнес: «Я тебя очень прошу, береги себя». Это был единственный в то время человек, тактично намекнувший мне, что я в «космосе» уже».