Редкие рукописи

Питониус. Людоедом? (Подумав.) Что ж, весьма, так сказать, почтенная профессия. Возможно, она несколько вышла из моды. Но мода изменчива. Сегодня носят узкие брюки, завтра — широкие. При вашем почтенном прошлом не вижу никаких причин, чтобы в такой мере убиваться и оглашать окрестности стенаниями. Успокойтесь, молодой человек. Родственно молю вас — успокойтесь и утешьтесь. Советую вам по-отцовски…

Тень (с нервным стоном, перебивает). Не упоминайте при мне этих слов — по-отцовски. Не терзайте мне душу…

Питониус. Простите, я не совсем понимаю. Отец это такое в некотором роде святое слово…

Тень. Оно и для меня было святым, сладкозвучное слово — отец. Было, было, но:

От этой мысли холодеет кровь.
Овидий сам воспел его любовь.

Питониус. Покороче, сударь. Если все людоеды так болтливы, да еще выражаются в стихотворной форме, нечего удивляться предубеждению некоторой части образованного общества против вашей профессии. Выражайтесь покороче и яснее. Имейте в виду, от этого зависит будущее всего нашего рода.

Тень. Первую половину жизни мой батюшка являл пример другим гражданам Вечного города. Он состоял главным экзекутором при священной особе Цезаря Августа… Но все переменилось, и так внезапно… Нет, он не склонялся утомленный над моей колыбелью, и капли благородного пота не орошали моих младенческих ланит…

Питониус. К черту младенческую колыбельку. Подавитесь вашей дьявольской сентиментальностью. Говорите не о том, чего не было, а о том, что было.

Тень. Мой батюшка полюбил прекрасную Изабеллу и таинственно исчез сразу после свадьбы, в первую брачную ночь, едва прекрасная Изабелла успела зачать меня.

Питониус. Ну и что ж? Конечно, странно, что при столь поспешной работе ваш батюшка успел, так сказать, вложить в вас столько слюнявой сентиментальности. Зачем, однако, эти стенания? Я понимаю, если бы он исчез, не выполнив, так сказать, своих обязанностей. Человечество оказалось бы в выигрыше, но вы лично имели бы право на некоторые нарекания. Но ведь вы родились, черт возьми. Чего вам еще нужно?..

Тень. О, лучше б я на свет не появлялся. И в мире нерожденных душ остался… Лучше, в тысячу раз лучше. Когда я вырос, моя мать, прекрасная Изабелла, призналась, что… (Рыдания не дают ему возможность договорить.)

Питониус. Дальше, дальше. Хотя я не людоед, а проходил службу по другому ведомству, еще минута, и я сожру вас вместе с вашими тощими костями. В чем она призналась?

Тень. Она призналась в том, что в крови ее смешалась кровь цыганская, иудейская и эфиопская!

Питониус. О, горе мне! (Падает без сознания. Когда он раскрывает глаза, кругом никого нет. Качаются кресты, завывает ветер, летают черти, удивительно напоминающие, летучих мышей.) О, горе мне, чудесное творение развеяно как прах, без всякого сомнения. Удар судьбы сразил… Тьфу, черт, я тоже заговорил стихами, как этот паршивый ублюдок. Конечно, положение прескверное, и голова довольно непрочно держится на шее, но в крайности впадать не следует. Надо думать, думать и еще раз думать. Что же мне делать? Может быть, кто-либо из вас был в подобном положении и поможет мне… Молчание, только проклятый вой, и ветер, и шелест летучих мышей. А это что? Бум, бум, бум. Ну, конечно, бьют часы. Время идет, Питониус. Думай, пока не поздно. (Вскакивает.) Ну, разумеется. Выход есть. Я заставлю проклятого магистра отвезти меня в своей «Карете времени» в то самое время, когда мой любезнейший предок начинал куролесить и… Я буду не я, если не сумею расстроить их брак. Говорят, что любовь сильна как смерть. Но смерть в конце концов только смерть, а я, как-никак, аудитор. На стороне этой дамочки, я говорю об Изабелле, будут красота, любовь и прочая чепуха. Но что все это по сравнению с властью? В путь! (Бежит к кладбищенским воротам и сразу возвращается.) Тьфу, я ведь не знаю адреса. (Кричит.) Тень! Тень! Господин людоед! Заклинаю вас всеми святыми, явитесь еще раз.

Тень.

Зачем, зачем опять меня зовешь,
Зачем на части сердце мое рвешь…

Зачем…

Питониус(льстиво). Довольно симпатичные стишки, но у меня, к сожалению, совсем нет времени. Когда-нибудь мы соберемся за бокалами в уютной могилке, и я буду упиваться вашими творениями до утра. А сейчас мне совершенно необходимо узнать адрес вашего почтенного родителя и местожительство его. Постарайтесь, если возможно, изложить эти сведения прозой.

Тень. Жили мы в первом веке нашей эры. В царствование великого Августа.

Сульман мой город родной, ледяными богатый ключами.