Редкие земли

«Куда же мне еще расти?» — беспомощным голосом вопросило дитя. Алмаз отвлекся от своих рассуждений, посмотрел на него и чуть не ахнул: в ночи сгущалась до мрака какая-то масса, она была повыше самого Алмаза аж на полголовы. Он вспомнил, что в возрасте двадцати одного года его стало ломать нечто противоположное — уменьшение плоти. Он стал чем-то вроде «хорошенького мальчика» и очень стыдился этого, пока вдруг во время каникул не заметил, что выходит из стадии уменьшения в стадию увеличения, или, так скажем, нормализации. Через полгода он уже играл в баскетбол за курсовую команду.

«Ник, я хочу посмотреть в твои глаза. Я вижу там муку, трахменяпорастаковски, ты страдаешь от своей редкости. Ты дитя Габонского вулкана, мне твоя мать рассказывала, как они там совокуплялись с Геном. А я, возможно, порождение Тунгусского метеорита, только неведомо мне, кто из земных меня произвел. Быть может, и редкие земли были занесены сюда из космоса. В Древней Греции бытовал миф о многоотцовстве. Боги участвовали в зачатии вместе с людьми. Быть может, мы — смесь людского и редкоземельного; ты понял?»

«А как насчет морского? — спросил Никодимчик со странной улыбкой. — Есть ли там редкоземельные элементы, в морском?»

«А почему бы нет? — пожал плечами Макс. — Трудно даже представить, какие могут быть запасы РЗЭ на дне этого Резервуара. Легче представить, что они растворены во всем морском, в том числе и в страннейших формах жизни».

Он посмотрел на огромного мальчика, будто ожидая его реакции на только что высказанную гипотезу. Ответа не последовало. Никодимчик стаскивал с плеч уже начинающий расползаться смокинг. В это время из темных небес на них сошел громогласный грохот. Клубок огня несколько мгновений летел по какой-то неведомой траектории, а потом рухнул и тут же исчез в водах Залива Басков. Макс Алмазов куда-то безотчетно рванул, как будто можно было что-то предотвратить. Через несколько шагов он оглянулся. Мальчика на пляже не было.

За четверть часа до громогласного грохота в маленьком дачном домике на береговой линии поселка Бидар — по прямой через залив шесть-семь километров до «Шато Стратосфер» — два мордоворота за очередной бутылкой водки обсуждали сложившуюся ситуацию. Первый мордоворот похвалялся ловкостью, с которой он обтяпал предстоящую операцию. Держал постоянную связь по мобиле с опергруппой в Наро-Фоминске. Покоя им не давал, накручивал кишки на кулак. Что стоит, бляди, ваша подготовка, если не можете выйти на нашего человечка в «Таблице»? Хотите загреметь в Республику Саха? Наконец Никоноренко, ну, ты знаешь, полковник из «Передовой колонны» — вот было подразделение, эх ма! — наконец дает мне, гад, номер оранжевого, то есть начинается на 06. Звоню тому, кто даден был, и слышу голос до чрезвычайности сдержанный, без восторга. Ох, не люблю я типов, скупых на эмоции по отношению к Родине, к Матери и Отцу, можно сказать. Так бы и закопал всю эту шатию на полигоне в Бутове. Приходится, бля, и самому сдерживаться. Встречаемся в городе. Передо мной чучмек, ну да, тот самый, Шахмурадов, что ли. Заходим в ресторанчик, маленький такой, а цены там офуенные. Что будете пить, спрашиваю. Тут подходит официант, Шахмурадов делает заказ: салат и стакан минеральной воды. Без газа. Ну что, скажи, Блажной, за порода людей народилась? Сидит такая сука, смотрит на тебя усмешливым взглядом, весь такой до умопомрачнения чистый, сухой, ни единой прослойки жира. Передаю ему устройство. Вот вам маячок. От вас требуется только включить его в назначенный час и уйти. Патриотическая организация платит вам за эту акцию пятьдесят тысяч у. е., половину сейчас, половину по завершении. Он улыбается. К чему такие детские игры, товарищ Комплект? Представляешь, Блажной, он меня знает! Знает того, кого ни один гражданин, кроме твоего, бля, гребаного клиента Гена Стратова, не решится назвать по имени. Давайте, говорит, так договоримся. Я устанавливаю ваш наводящий маячок без всякого аванса, а вы мне платите все сразу по завершении и в два раза больше. Кладет устройство в свой портфельчик и уходит. Я даже, бля буду, зауважал гаденыша.

Большим пальцем, похожим на хренок собачий, первый мордоворот показал через плечо в сад, нависший над обрывом к светящемуся под узким серпом луны Океану. Там вокруг пускового устройства возились трое бородачей с серьезным ближневосточным опытом.

«Вот ребята говорят, что все идет чин по чину. Маячок, блин, заработал в полнейшей исправности. Напишешь от нас и от Родины сердечную благодарность Макашкину, ну этому, зампотылу четырнадцатой армии. Интересно, кто меня-то отблагодарит за прямое участие в выполнении важнейшего, бля, самозадания за пределами. Ты же знаешь, что на мне вся структура лежит, вся сложнейшая циркуляция возрождающегося СССР».

Второй мордоворот неотрывно смотрел на первого, хотя глаза то и дело закатывались за кадр. Чтобы удержать их в циркуляции возрождающегося СССР, он все хлобыстал полстаканчик за полстаканчиком, но от этого закат взгляда все усиливался.