Редкий гость (СИ)

— Ваня, ну что ты, Ваня, — Мухин страдальчески вздохнул. — Ну, ты же знаешь — после Луны веры им нет, Миллеру пришлось наших ребят с собой таскать, чтобы под регистраторы, под личную подпись оформляли открытие. И ты также: снимай видео, фотографируй, всё под электронную подпись — твою и руководителя экспедиции, информация уйдёт с тобой на Землю, а то знаешь же нашу связь… Придёшь ко мне кандидатом наук.

— Но…

— Не понимаю я этого, — словно в пространство сказал ректор, — я в твои годы из командировок вообще не вылезал — новые миры, далёкие звёзды… Ты в Институт зачем поступал, Вань?..

* * *

К обеду ветер разогнал последние тучи и сам поутих, только-только шелестя ветвями берёзок, подсушивая сырую после утреннего дождя траву в помощь солнышку, спешившему отогреть промозглую влагой землю. Между берёзами и зарослями ольхи журчал ручеёк, без затей названный Малым, с одного берега подпираемый соснами и берёзами Козловского леса, с другого, через небольшую поляну, забором турбазы.

Расположились возле ручейка, презрев удобства мангальной зоны. Расстелили пару одеял, распотрошили сумки и пакеты со снедью, кухонными принадлежностями. Готовить подрядилась Иринка Парфёнова, оставив Славика нянчиться с сынишкой, помогать ей взялись Иринка же Кивилиди и Катя Никифорова, за Катей увязался Паша Герман, объявив, что женщин к мясу подпускать нельзя, а за дровами пойдут Вованы. Вовка Рыжий и Вовка Абдуллин тут же объяснили ему кто пойдёт, куда и с какой скоростью и дело решил коньяк, разлитый по рюмкам, выпитый, усвоенный: «Пошли, Вовка». Яков взял гитару, и гитара бренчала: «А на безекторе скакал зелёный чёртик…», — мягко перебирала: «Ой, пойду, пойду…» Свободные от готовки перебрасывали мячик с взрывами хохота, криками: «Картошка!..» — вперемежку с требованиями не баловаться возле походной кухни. Один раз «картошка» отскочила прямо в тазик с салатом, и Катя выдала звонкую тираду, весьма энергично призывавшую игроков к порядку.

Отдохнуть за городом собрались двадцать человек из всего выпуска-2150. Жизнь раскидала вчерашних студентов: кто мерил просторы Солнечной, кто пробовал на вкус чёрствый хлебушек колониста, кто готовил Платформу к Эдему, а кого и среди живых не сыщешь. Сейчас примерно половина собравшихся прибыла из командировок, примерно половина собиралась в командировку, и первая половина позволила себе заправиться спиртным, загадочно подмигивая второй: «Пробочку понюхаешь?..» Никто, впрочем, не безобразничал: «Вся страна, весь мир смотрит на вас, — говорили им с первых занятий и до сих пор, — Помните, кто вы». В ближайшее время всем — кому раньше, кому позже — придётся проходить медосмотры, сидеть в карантине перед стартом орбитального самолёта, и жестокая медкомиссия запросто могла отсеять любителя выпить. Относительно свободными могли считать себя разве что чета Парфёновых да Ираклий Цхилава, по весне ещё повредивший спину на горнолыжке, остальные перебрасывали мячик, принюхиваясь к ароматам, издаваемым походной кухней, три парочки улизнули в разные стороны, желая уединения, каковое было им предоставлено со всяческим пониманием.

Прошин растянул куртку на максимум — хватило укрыть Татьяночку и самому накрыться: солнышко солнышком, а в тени да возле родника ветерок протягивает… Так и сидели, прижавшись друг к другу, и локон волос возле Таниного ушка с красной каплей серёжки щекотал губы Ивана.

— Андрюшка прикольный, — сказала девушка.

Иван промычал что-то неразборчивое. Было тепло и уютно. Говорить не хотелось.

— Иринка сказала, будет до трёх лет сидеть, — с Андреем Вячеславовичем тетёшкались все девчонки и мальчонка регулярно орал, требуя мамкино внимание и сиську.

Мужчины, поздравив молодого отца, снисходительно поглядывали на этот своего рода ритуал и вся компания примеряла на себя жизненные обстоятельства Парфёновых, как бы спрашивая: «А что бы я сделал?»

— А Славик? — спросил Иван.

— Дальше Луны вроде обещали не посылать, — Таня вздохнула. — А там посмотрят. Может, в интернат сдадут.

Личная жизнь у космонавтов не складывалась. На словах Институт и Межкосмос радели за счастливые семьи тружеников межпланетных пространств. На деле…

Рук не хватало. Внеземелье словно омут неразрешимых противоречий затягивало людей, норовило утащить на дно, сковав по рукам и ногам очередным комом проблем. К звёздам уходили тысячи; возвращались единицы обессиленных, нередко искалеченных людей, не желавших уже ничего кроме покоя обеспеченной старости. Вот и сидели они, Иван да Татьяна, молчали о планах на совместное будущее, включавшее, помимо прочего, такой же розовый комочек в пелёнках, пусть и не говорили они о чём-то таком, но что-то такое подразумевалось.

А теперь пять лет разлуки. Жди меня, и я вернусь, да-да.

— Ничего нельзя было сказать? — спросила Таня.

— Что ему скажешь… — Прошин уставился на верхушки деревьев. — Надо, Ваня, и всё тут.

— Может, мне сходить? — Таня ещё теснее прижалась к Ивану.

— Ага, и тебе найдут… командировочку.

— А тогда… нет, и это нет.

— Что?.. Ну, говори, — Иван погладил девушку по спине. — Ты не замёрзла, вообще?