Редкий тип мужчины

– Ну, мам… – покаянно протянула Лиза. – С кем не бывает… Неужели ты в моем возрасте ни разу не забывала зарядку дома?

– Никогда не забывала!

– И я тоже не забывал! – гордо подтвердил Алексей. – Как можно забыть то, чего у тебя нет?

Дружно посмеялись и больше о прошлом за ужином не заговаривали, говорили только о будущем. Лиза взахлеб делилась своими планами, то и дело пытливо заглядывая в глаза отцу – одобряет ли он? Алексей одобрял, искренне, планы у дочери были толковыми, правильными. И отношение к жизни тоже было правильным, с пониманием того, что всего следует добиваться самостоятельно, не рассчитывая на удачное стечение обстоятельств или чью-то помощь. Потом Инна предложила обсудить летний отпуск, и они с Лизой заспорили о том, куда бы лучше поехать – «галопом по Европам» или куда-нибудь «на экзотику». Инне хотелось Европы, Лизе – экзотики. Каждая пыталась перетянуть Алексея на свою сторону.

– В августе на Гоа или во Вьетнам? Там же летом настоящее пекло! Совсем не сезон! Скажи же ей! Что ты молчишь?

– Там просто тепло, мама! А не в сезон ездить приятнее, мало народу. Выгляни в окно и представь, как это славно – жаркое лето в тропиках! Я не хочу ходить по музеям и осматривать достопримечательности! Я хочу валяться на пляже, есть манго и ни о чем не думать. Пап, это же самый замечательный отдых – верно?

– В Италии тоже есть пляжи! Валяйся на здоровье, сколько влезет! И манго купить не проблема!

– Италия – это не то! Там нет экзотики, одна античность. Пап, а тебе куда хочется – в Европу или на Гоа?

– Мне хочется с вами, – честно ответил Алексей. – А куда – без разницы. Главное, чтобы вместе.

– А если подумать? – хором спросили жена и дочь.

Переглянулись, прыснули и снова выжидательно уставились на Алексея.

– Я очень люблю строить планы, но впервые в жизни мне ни о чем не хочется думать, – признался Алексей. – Хочется просто смотреть на вас и радоваться тому, что вы у меня есть. Кажется, я научился радоваться жизни.

– А то не умел? – недоверчиво прищурилась Лиза. – Насколько я помню, ты всегда был оптимистом.

– Это совершенно разные понятия, – покачал головой Алексей. – Быть оптимистом означает не вешать носа, позитивно смотреть на жизнь, верить в светлое будущее и все такое. А уметь радоваться – это уметь вот так радоваться, как я радуюсь сейчас. Просто радуюсь и ни о чем не думаю. Нет, вру – думаю. Думаю о том, как я счастлив, и радуюсь еще сильнее. И ничего мне больше не надо, только смотреть на вас и радоваться.

– А я ведь и не надеялась… – вздохнула Лиза. – Совсем. Даже и не мечтала…

– Как только перестаешь мечтать, так сразу же сбывается. Это закон. – Алексей на секунду-другую задумался, подыскивая закону подходящее название. – Первый среди всех главных законов.

– Первый среди всех вредных законов! – фыркнула Лиза.

– Первый среди справедливых законов! – возразила Инна.

– Главное, что первый, – примирительно сказал Алексей. – Чем меньше человеку нужно, тем ближе он к богам.

– А вот мне нужно много! – заявила Лиза, воинственно вздернув подбородок. – Очень много! Столько всего, что сразу даже и не перечислить… Но самого важного, наверное, много быть не может?

– Мне мало надо! Краюшку хлеба и каплю молока! Да это небо, да эти облака! [21] – с выражением продекламировала Инна. – Кто из классиков это сказал, не помню, но сказано замечательно.

– Главное, что универсально, – заметила Лиза. – Хлеб плюс молоко, помноженные на небо, плюс облака – вот вам и формула счастья.

– Формула счастья гораздо проще, – возразил Алексей. – «Эс» большое равно «эл» большому. Счастье равно любви. И наоборот.

– Надо увековечить! – Лиза, смеясь, схватила стаканчик с зубочистками, раздвинула тарелки, освобождая пространство, и выложила формулу счастья на столе.

Машинально отметив в уме, что дочери понадобилось для этого семь зубочисток, Алексей вспомнил о семи белых розах, с которыми он приходил к Лизиному университету. Семь – счастливое число? Глупости все это. Счастливых чисел не существует. Счастье не может зависеть от чисел. Счастье – это бесценный дар судьбы, который дается только тем, кто его заслужил.

– Молодец, – похвалил Алексей. – Все правильно. Давай зачетку…

На лицо Лизы вдруг легла тень.

– Скажи, а ты сохранил мое письмо? – дрогнувшим голосом спросила она. – То, которое…

Алексей прекрасно понял, о каком именно письме идет речь. О том самом, которое написала ему Елизавета Олеговна Косаровицкая. Других писем дочь ему не писала. Письмо он хранил в дерматиновой, тисненной «под крокодила» папке вместе с документами, но сейчас был как раз тот самый момент, когда надо было соврать. Для блага и во спасение.

– Я его сжег, – глядя в глаза дочери, сказал Алексей. – Прочитал и сжег.

Мысленно пообещал себе, что именно так и поступит, как только доберется до папки. Сожжет и пепел по ветру развеет.

– Ты… сильно расстроился? – голос Лизы задрожал еще сильнее, а на глазах выступили слезы.