Redrum 2016

У Шекспира была немного иная цель. Как и у Булгакова или Леонида Леонова, автора прекрасной «Пирамиды», которые помнили вспыхнувшую на рубеже веков моду на бульварную мистику и использовали всю эту бутафорию в своих, мирных целях. Вот некоторые критики считают, что дьявольщина в «Мастере» призвана привлечь внимание главного читателя той поры — Иосифа Виссарионовича с его довольно вульгарным литературным вкусом. Пушкин, чуткий к западным веяньям, вслед за Байроном, Кольриджем, поэтами озёрной школы, написал мистическую повесть, но пугались ли её читатели девятнадцатого века?

Я проглотил «Пиковую даму» в одиннадцать лет, не испугался и поставил на одну полку с любимым Лермонтовым, а не любимым Эдгаром По. Хотя Лермонтов — тоже про демонов. Да, могучая традиция реализма лишила русских и советских читателей своих Стокеров и Шелли, но отчего мне не тоскливо? Гоголь, спору нет, он не Крым, он и наш, и ваш. А вот Толстого сравнивать с Ле Фаню и Уилки Коллинзом, упрекая в том, что он не писал о вампирах или сокровищах? Заменять гениальную поэму Блока на его же проходные и вторичные вещи (зато льстящие нашему брату, которому скучно читать поэзию без вурдалаков, ещё и про страшных большевиков)? Вы же при этом подмигиваете, дорогой автор? Хоть немного подмигиваете, да?

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

_{ПИСАТЕЛЬ АЛЕКСАНДР МАТЮХИН:}

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Мой коллега по работе, узнав, что я пишу хоррор, спросил: «А нормальное что-нибудь можешь?» Когда он через пару месяцев наткнулся в интернете на мой рассказ из так называемой «высокой» литературы, восторгу его не было предела. Коллега хлопал меня по плечу, всячески нахваливал и заявлял: «Вот! Не перевелись еще на земле нормальные писатели! Вот же написано — прозаик! А не какой-то там писатель ужасов».

Этот момент из жизни как нельзя лучше отражает суть данной статьи — хоррор до сих пор считают «нишевым» жанром, которому за пределами кучки фанатов делать попросту нечего.

Но с другой стороны, я бы хотел спросить — а надо ли вообще выбираться из этой ниши? По крайней мере, сейчас? Подражания, сравнения и погоня за чем-то никогда не идут на пользу развитию. В последнее время было потрачено много сил, чтобы отделить хоррор от фантастики, признать свою независимость, так сказать. Сдается мне, это и есть нормальный путь. Не стоит завидовать, что «большая» литература получает большие же премии, а фантастика (кстати, на мой сугубо личный взгляд — сильно подпортившая себе имидж именно заигрыванием с «большой» прозой) вроде как любима в народе и хорошо продается. Так зачем? Если жанр хоррора начнет развиваться индивидуально, не опираясь на другие жанры, не заимствуя, не заискивая, то вполне определенно рано или поздно возникнут образцы литературы — романы, повести, рассказы — которым будут завидовать уже другие. По этой дорожке и надо идти, не оглядываясь.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

_{МАРИЯ АРТЕМЬЕВА, ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР RR:}

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Надеюсь, вы заметили, дорогие читатели, что в данной статье мы имеем дело с попыткой сделать Россию не только родиной слонов, но и хоррора? Что, безусловно, и смело, и свежо. Но ведь в самом деле — почему бы и нет? Отечественным литературоведам надо обратить на это внимание.

Вопросы приоритета, — они же, как правило, и престижа, решаются, прежде всего, в академической среде. А русская академическая среда русской литературе — должна. С этой претензией автора нельзя не согласиться.

И если некоторые моменты в статье заострены нарочито, для пущей полемичности, то вот существенная нехватка в отечественном литературоведении некоторых теоретических обоснований видна невооруженным глазом. Иначе мы бы не спотыкались теперь о такие изначальные элементы, как «четкое определение хоррора» или вопрос о том, что же такое вообще этот самый хоррор — жанр или прием?

Я вот думаю, что хоррор — это художественный прием, который путем частого использования (увеличения количества) перерастает в жанр (качество). Точно так же стали когда-то литературными жанрами рассказ, повесть, новелла, роман, баллада, романс, сказка, кайдан…

С четким определением хоррора потому и туго пока, что процесс рождения жанра происходит в настоящем времени и это затрудняет классификацию.

В авторском определении говорится лишь об одной из возможных модификаций (наиболее близкой автору): о хорроре мистическом. Начисто отброшен хоррор реалистический (триллеры, слэшеры) и фантастический (все, что нереально, но может существовать с точки зрения науки — космический хоррор, например). Конечно, эта тема требует тщательного изучения и дискуссии.

Тут в области нашего литературоведения зияет серьезная лакуна. И на одного Белинского все не свалишь. Притом, что куда больше неприятностей нашей литературе принесли идеологические рамки и заслоны, поставленные литературоведению, как науке, в советское время…