Redrum 2017

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ Юлия Саймоназари Чалгаевск ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

От автора: «В Самарской области есть город Чапаевск, в советские годы там располагался завод по изготовлению химоружия. В 90-х город признали зоной экологического бедствия. Врачи даже вывели „Чапаевский синдром“ — паталогическое старение и интеллектуальное вырождение детей. Сегодня в городе есть другие действующие химические заводы по производству пестицидов, агрохимических продуктов и бытовой химии. В местных СМИ за Чапаевском закрепились жуткие метафоры: город смерти, город-яд или город мертвецов».

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Пригородный автобус, пропахший бензином и табаком, подъехал к остановке. Дверь со скрежетом сложилась пополам, и трое пассажиров, теснившихся у выхода, торопливо сошли в селе Георгиевка и разбежались в разные стороны.

Неуклюжая колымага несколько секунд пыхтела и подергивалась на месте, а затем тронулась к последнему пункту на маршруте. Скорость нарастала, и все громче в обшарпанном салоне дребезжали стекла в рамах, лязгали ржавые поручни и скрипели расшатанные подранные кресла.

Единственный пассажир — Данила Рокотов, уже привыкший к тряске, прислонился головой к окну и без интереса пялился на разлегшийся подле ухабистой дороги неравномерный тусклый пейзаж: клочок чахлого поля, куцая лесополоса с желтыми листьями вместо свежей майской зелени, мутный водоем с маслянистой жирной пленкой, заросший камышами и рогозом. Постепенно голубой небосвод со взбитыми облаками затянул приползший со стороны Чалгаевска густой коричнево-серый смог, и на том месте, где по полудню должно стоять солнце, осталось лишь еле заметное светлое пятнышко.

Автобус спускался в низину, окруженную высокими холмами. На самом дне смутно прорисовывались первые пятиэтажки. Над крышами возвышались шесть больших труб — шесть свирепых братьев титанов. Они исторгали черные густые столпы дыма, расстилающихся над Чалгаевском, подобно толстому одеялу; укрытые им жители не видели ни неба, ни солнца. Дымовые великаны врастали в огромный градообразующий химзавод.

Данил скривил лицо, глядя на мрачный городок, утонувший в летучей грязи, на ум пришел образ ванны, наполненной токсичными отходами, в которую его насильно загоняют купаться. И хотя Рокотов брался за любую работу без лишних слов и препирательств, в этот раз он злился, что руководство воспользовалось его безотказностью и послало на ядовитую помойку.

Пригородная развалюха с протяжным скрипом затормозила у автовокзала. Двери с грохотом распахнулись, и Данил вышел из автобуса. От первых глотков дрянного воздуха в горле запершило. Он хорошо прокашлялся, но в дыхательных путях осталось саднящее раздражение.

Неприятные запахи химикатов и чего-то еще противного, но не определяемого, окутывали город.

Рокотов закинул спортивную сумку на плечо и пошел к гостинице «Волна». Он никогда раньше здесь не бывал, но точно знал, где она находится. Перед отъездом ему прислали письмо с подробными инструкциями, как доехать на общественном транспорте или дойти пешком. Гостиница стояла недалеко от автовокзала, на автобусе ехать пять минут, но Данил решил прогуляться.

Под тенью густого смога безликие пятиэтажки с маслянистыми коричнево-серыми стенами и окнами казались немного ассиметричными. Скудная растительность цвета желчи, оставшаяся без солнечных лучей и отравленная выбросами с завода, стояла жухлой и чахлой. По неухоженным дорогам изредка громыхали старые машины, рискуя оставить колеса, подвески и бамперы в выбоинах. А по шершавым тротуарам с торчащими из асфальта острыми камнями не спеша брели прохожие с угрюмыми апатичными лицами. Здесь все было под стать хмурому удушливому городу.

Данил свернул с Вокзальной на Пионерскую, с Пионерской на Ленина, с Ленина на Садовую… и все время его не покидало ощущение, что он идет по одной и той же улице, только названия каждый раз меняются.

Уже больше года Рокотов проводил в постоянных командировках, и с самых первых поездок новые города ни восторгали, ни удивляли его — он вообще не проявлял к ним никакого интереса. Соглашался ехать хоть к черту на кулички только из-за денег. Данил собирал дочери на операцию. Надя до десяти лет была счастливой, улыбчивой девочкой, даже несмотря на потерю матери в раннем возрасте. Жена Рокотова, склонная к суицидам, утопилась. Убить себя ей удалось с пятой попытки.