Redrum 2018-2019

Сергей достал из кармана мобильник и набрал номер бригадира. Лохвицкий предоставил всем работникам на объекте корпоративные сим-карты и оплачивал расходы на связь из своего кармана.

— Алло, — раздался в трубке голос бригадира.

— Иван Александрович, подойдите ко мне.

— А что случилось, командир?

— Здесь объясню.

Сергей дал отбой и снова уткнулся носом в планы. Достал из стопки документов сводный сметный расчет и начал листать страницы. Он хотел сверить стоимость нового проекта. Он был почти взбешен. Никто не предупредил его, что будут внесены изменения. Водя пальцем по бумаге, Сергей с удивлением обнаружил, что изменился не только проект. Изменились цифры и буквы в смете. В том смысле, что сейчас они принадлежали какому-то совершенно непонятному языку. По бумаге бежали причудливые буквы и закорючки, никогда не виденные Сергеем ранее. Тем не менее, он прекрасно их понимал: иероглифы и загогулины выстраивались в слова и предложения, которые звучали у него в голове ясно и отчетливо. Вот только звучали они на языке, никогда не слышанном ранее. Обрывистом, лающем, с преобладанием гласных и шипящих.

Сергей посмотрел в раскрытое окно и застыл, завороженный. Мир снаружи стал другим. Привычный глазу смешанный лес превратился в заросли причудливых растений. Их тонкие прозрачные стебли раскачивались в унисон под порывами ветра, который задувал в открытое окно. Воздух был влажным и соленым. Сергей глянул наверх. Небо сделалось фиолетовым, потом оранжевым, ярко-желтым. Оно переливалось всеми цветами спектра, как будто охваченное северным сиянием.

От переизбытка красок заболели глаза. Снаружи потянуло холодом, стало тяжело дышать. Из ступора Сергея вывел стук в дверь.

— Можно, командир? — в узкий проход втиснулся бригадир, — Чего звали-то?

Сергей растерянно оглянулся по сторонам. Мир снова стал прежним. Вернулась жара. Деревья, березы, осины и ели привычно шелестели за окном.

— Чего звал? — переспросил Сергей, тяжело опустившись на стул, — Почему мне никто не сказал, что в проект внесли изменения?

— Какие еще изменения? Я вообще не в курсе.

Бригадир подошел к столу и стал изучать раскрытый план первого этажа.

— Ну вот, например… — начал Сергей и осекся.

План снова стал прежним. Таким же, каким был вчера и неделю назад. Сергей быстро схватил смету и, поднеся к глазам, быстро перелистал страницы. Ничего. Привычные строки и столбики цифр. На понятном языке.

— Ничего не понимаю…

— Это жара, — уверенно сказал бригадир, — Ты не волнуйся, у меня самого башка закипает. Ты передохнул бы, командир, а то на тебе лица нет.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

За день скапливалось много бумажной работы, разбираться с которой Сергей предпочитал по вечерам.

Он засиживался в кабинете допоздна, когда за окном уже начинали сгущаться робкие летние сумерки. Сергею нравился молчаливый покой старинного особняка. Хотелось задержаться подольше. Временами он отрывался от смет, расчетов и чертежей, прогуливался по этажам дома, часто заходил в купальню, внимательно рассматривал скульптуры на стенах, любовался небом сквозь стеклянный потолок. Сергею нравился дом, он привязался к нему, как к какому-то сказочному живому существу. Хотелось оставаться в нем подольше. Он даже думал попросить Лохвицкого о кровати в кабинете — на время строительства окончательно перебраться сюда из тесного гостиничного номера. Недавний случай с изменившимся миром за окном он постарался забыть, списав все на жару и переутомление.

Из колонок ноутбука тихо лилась музыка. Сергей сидел за рабочим столом и, прихлебывая горячий чай из фарфоровой кружки, заполнял журнал работ. Дверь в кабинете была открыта. Сквозь музыку Сергей различал редкие звуки, доносившиеся из уютной полутьмы пустого дома. Скрип половиц, шум ветра снаружи, шелест деревьев. Дом пропускал звуки извне через себя, изменял их и деформировал. Дышал ими, пытаясь безмолвно разговаривать с глупым человеком внутри себя.

Сергей оторвался от своих записей и насторожился, прислушиваясь. Ему показалось, что в доме кто-то есть. Сергей выключил музыку, встал и подошел к открытой двери. Постоял несколько секунд… Из гостиной доносились приглушенные голоса. Шаги нескольких человек звонким эхом отражались от высоких потолков. Можно было различить обрывки разговора и отдельные фразы.

Долгие годы дом был пристанищем местных пьяниц и влюбленных пар. Убирая многолетний мусор, рабочие выгребли наружу несметное количество пустых бутылок и использованных презервативов. Сергей пошел навстречу голосам, намереваясь выгнать незваных гостей. По дороге он включал свет — выключатели щелкали, в комнатах и коридорах загорались лампы.

Наконец Сергей увидел нарушителей спокойствия. Из просторного коридора, который вел из гостиной в кухню, на него шли двое. Впереди двигался сутулый человек в грязной рваной рубахе. Он плакал и шмыгал носом, левый глаз заплыл темным фиолетовым синяком. Следом за сутулым шел другой, высокий и широкоплечий, в старомодной военной форме, в фуражке с красной звездой. В руке он сжимал черный пистолет и тыкал его дулом в спину избитого.