Реджина 1. Секреты Ирийской Академии

Мы с Йеном поспешили в столовую сразу после трели, возвещающей конец занятия. Надо было занять хорошее место, чтобы сполна насладиться зрелищем. Мы уселись за удобный столик и принялись ждать, когда «королевы» решат почтить столовую своим величественным ликом. Через минуту к нам присоединилась Лили, и мы уставились на двери, через которые заходили остальные студенты. Где же Сиан? Не хочу, чтобы он пропустил это представление.

– А вот и мы, – я обернулась на знакомый голос и тут же похолодела, – Тео с нами присядет, все равно всем вместе потом на пару к Эйкену и Верису идти.

В чёрных глазах недонапарника плясали вальс черти. Он специально напросился с Сианом, я уверена! А Сиан, святая простота, плюхнулся на скамейку рядом со мной, словно не мы расставили ловушку троице гадин и сейчас сидим ждём начала шоу в первых рядах.

Рейвену остался выбор – сесть по другую сторону от меня или рядом с Лилит, напротив. Компания соседки оказалась ему приятнее моей, но я просчиталась. Ведь теперь он мог беспрепятственно сверлить меня взглядом а-ля «я знаю, что ты скрываешь». Я лишь с вызовом вздёрнула подбородок, всем своим видом говоря: «Ну-ну, посмотрим, чьи нервы крепче!».

Я перевела взгляд на вход, и у меня на секунду перехватило дыхание. Увиденное стоило того, чтобы меня застукали все, кому не нужно. Секунда, и раздался женский визг. Ага! Почувствовали, как волосы зашевелились, расплетаясь из изящных причесок.

Все обернулись на звук, последовала немая сцена, а потом грянул гром. Просто синхронно, будто все договорились загоготать на определённый счёт. Я ржала неприлично, как кобыла, утирая слезы и стуча ладонью по столу. Но мне можно, я праздновала победу. И я не аристократка, как некоторые, которые смеялись в голос не менее неприлично.

О боги! Патриция, Марги и Лола были похожи на трёх трубочистов – волосы во всю немаленькую длину стояли дыбом, я бы даже сказала, что они были как брёвна, растущие из головы девиц, а лица «разукрасились» в живописные кляксы, будто девушки смачно чихнули в чернильницу.

Наша компания смеялась особо заразительно, потому что мы-то знали, что им такими красавицами с колом на голове вместо волос до конца недели ходить. Если, конечно, они не соберут консилиум преподавателей с разных факультетов, которые будут раскручивать то, что я там навязала, с тем старанием, с каким не всякий отличник к урокам готовится.

Я с удивлением заметила, что у Рейвена дрожат губы, стремясь расползтись в улыбку, а широкие плечи подрагивают. Это меня так заворожило и удивило, что я просто смотрела на него, такого похожего на нормального человека, умеющего веселиться.

Но, поймав мой взгляд, парень натянул маску хладнокровного аристократа. Меня кольнуло сожаление. Жаль. В этот короткий момент он показался мне нереально красивым и невозможно близким. Нет, это всё глупости! Что только в мою буйную голову не придёт.

Пока я отвлекалась на племянника императора, три жертвы моей мести и неуёмной фантазии вылетели из столовой прочь. Кажется, с сегодняшнего дня у них намечается строгая диета. Вот, я даже хорошее дело сделала, помогу девочкам держать себя в форме. Какая я умница. Жаль, что на занятия они вряд ли буду ходить.

С исчезновением предмета смеха, студенты начали постепенно успокаиваться, но всё время то тут, то там слышались смешки, обсуждения случившегося, а то и откровенный хохот. Утерев слёзы смеха, я с улыбкой приступила к трапезе.

На совместную с некромантами пару я шла в сильно приподнятом настроении, даже странные взгляды Теодора и общий грозный вид Вериса мне его не испортили. Я с непередаваемым удовольствием заметила, что троица стервозин на пару не явилась, а преподаватели были уже в курсе случившегося.

Ронг откровенно улыбался, профессор Эйкен держался, только губы подрагивали, и только Мрег Верис был мрачен как туча. Этот мужчина вообще улыбаться умеет? На его фоне даже могильный камень не выглядит букой.

– Студенты, в виду произошедшего в столовой, мы вынуждены выяснить, кто виноват в этой жестокой шутке над студентками Стэнен, Девис и Шейден, – Виктури Эйкен надел на лицо маску строгости, хотя было видно, что ему смешно. Этих своих студенток за поганый характер он, видимо, тоже не любил.

– Давайте, ребятки, признайтесь, кто из вас это сделал, – физрук даже не скрывал веселья, – кто признается, разрешу два дня не ходить на пробежку.

И заржал. Профессор Верис кинул на него предупреждающий взгляд, Эйкен же тактично закашлялся, маскируя смех. Поэтому ситуацию в свои руки взял тёмный и единственный готовый к поиску виновного преподаватель.

– В Ирийской Академии Тьмы и Света подобное поведение недопустимо, – он снова нахмурился, сверля меня взглядом, но я сделала морду кирпичом, – лучше признаться сейчас, потому что потом это дело будут решать в кабинете ректора.

И смотрит мне в глаза. А я что? Главное правило шутника – не признавайся, что это ты. Верис, конечно, жуткий и догадывается, что это я, но у него всё же недостаточно прав и оснований, чтобы уличить меня в этом.