Реджина. Том 1. Шагнуть к прошлому

– Во-первых, потому что единственный квалифицированный маг, которому можно доверить это дело, сейчас находится в лазарете и пытается помочь Теодору, – я сразу поняла, что речь зашла о Тримкуре Реисе, – и, во-вторых, потому что Болотный Аркан смогла увидеть только ты как раздражитель. Я и Эссен только смогли его опознать с твоих слов и по книгам, – он пожал плечами, с засунутыми в карманы брюк руками, – если придётся кому-то рассказывать об Аркане, то придётся говорить и о том, что его увидела именно ты. А мне не хочется, чтобы к тебе было привлечено лишнее внимание. Не забывай, что Тео – племянник императора и наследник герцога Рейвен. Подобного рода магия на нём – это дело государственной важности, и тебя не оставят в покое, пока не вывернут на изнанку и не изучат даже малейший твой секрет.

– Да… Я об этом не подумала, не привыкла как-то воспринимать Рейвена как высшего аристократа и члена императорского дома, – я положила ладонь на широкое запястье друга, – Йен, я совсем забыла. Мне нужно тебе кое-что сказать.

– Сейчас? – он приподнял пепельно-русую бровь.

– Почему нет? Мы всё равно ничем не заняты, – я обернулась на Франческу и Пиа, которые в данный момент что-то колдовали над котелком, из которого пошёл пар от кипящей воды, – это касается Айны Сотэл.

– Что ты узнала? – Йен нагнулся ко мне и заговорил едва шевеля губами, очень тихо.

Я повернула голову, чуть не столкнувшись с ним носом, и внимательно посмотрела в его морозно-голубые глаза. За такое короткое время Йенир Шервис стал моим другом, возможно, самым близким, тем, кому я доверила свои самые страшные тайны. И сейчас собиралась поделиться ещё одной.

Йен удивлённо приподнял брови, явно ожидая от меня других слов. А потом ненадолго задумался. Он разогнулся, не позволяя мне хотя бы приблизительно узнать о его мыслях по глазам. Я поднялась со стула и ухватила его за руку, разворачивая к себе. В уже любимых голубых глазах застыла боль. Я замерла, не понимая, в чём дело, а потом молча его обняла.

Мы привлекли внимание Пиа и Франчески, но, к счастью, девушки продолжили варить зелье. Йен не спешил обнимать меня в ответ, и, когда я уже хотела отстраниться, его руки легли на мою спину, прижимая к себе. Я улыбнулась ему в шею.

– Рей, в дневнике моего дяди есть запись, – тихо заговорил он мне на ухо, – что белая лилия будет цвести. Даже после своей смерти он снова оказался прав. Белая лилия – символ графов Сотэл.

– Ты до сих пор не можешь его отпустить, Йен, – я погладила его затылок, пепельно-русые пряди отрасли достаточно, чтобы мои пальцы могли в них запутаться, – отпусти его. Так будет проще.

– Это он меня не отпускает, – вздохнул друг, но развить свою мысль не успел.

– Реджина, Шервис, – позвала нас Франческа, её голос звучал обеспокоенно, – у нас проблема.

По позвоночнику прошлись неприятные мурашки. Мы быстро отпустили друг друга и поспешили к котлу. К потолку валил плотный столб пара, пахнущего тиной и застоявшейся водой. Я поморщилась, а мой браслетик плотнее сжался вокруг запястья.

– В чём дело? – отрывисто проговорил Йен.

– Зелье вышло из-под контроля, – Пиа отошла от котелка, – нужен стабилизатор и усилитель.

– Что конкретно нам нужно? – раздражённо подтолкнула я девушек.

– Кровь и соль, – Франческа достала из сумки маленький нож, настолько маленький, что лезвие его было ни на сантиметр не длиннее мизинца.

Йен подошёл к полкам, заставленным баночками и скляночками, и начал лихорадочно перебирать их. От зелья начал распространяться неприятный серный запах. Он торопился, поэтому несколько банок с грохотом упали на пол. Франческа охнула и всучила мне свой нож, чтобы подбежать к вступившей в реакцию луже и накрыть её особым щитом, который позволял погрузить пространство внутри в стазис. Чисто целительская и алхимическая магия.

А Йен наконец нашёл то, что искал – прозрачную банку с белым рассыпчатым кристальным содержимым, что оказалось крупными хлопьями соли. Мы сорвались с места почти одновременно и понеслись к котелку. Зелье забурлило ещё сильнее, образовывая серую пену, которая грозилась вот-вот перевалить через бортики котелка.

Булькнув особенно громко, котелок выпустил шмат этой пены в Йена, в этот момент оказавшегося ближе всех. Тот отскочил, но субстанция успела по касательной задеть край его брюк. Прямо на глазах задетый кусок ткани рассыпался на нити.

Но он этого даже не заметил, отвинчивая крышку и набирая в руку побольше соли, от всех щедрот своей души. Горсть соли полетела в котёл, а я, на всякий случай прикрывшись двойным щитом, полоснула лезвием по недавно зажившей ладони. От боли я закусила губу и поспешила выдавить кровь в зелье.

Прямо в открытое рукавом предплечье полетел серый ошмёток. Я с замиранием следила за своей рукой, готовая в любой момент к боли от разрывающихся тканей. Серая субстанция не долетела до кожи, растворившись в воздухе раньше. Браслет, всё это время плотно сжимавший руку, расслабленно повис на запястье. К счастью, это увидел только Йен, взглядом пообещав мне серьёзный разговор.