Reet-K

– А деньги? – смеялась я. – Платить-то мы должны пополам, а у меня столько нет. Я не программист на фрилансе, а студентка юрфака, бедная, как церковная мышь. Не кредит же мне брать, а потом продавать почку, чтобы рассчитаться.

– Нет, никаких почек нам продавать не придётся. Мы сделаем просто, как и подобает двум умным девушкам. Мы постараемся облагородить нашу квартиру за чужой счёт, за счёт её хозяина. Поскольку квартира его, то пусть он и платит.

– Как это?

– Да он так и предлагал несколько раз. У него за бугром бизнес какой-то наладился по поставкам в Россию станков, и он процветает. Так что, денег у него много. И он говорил, что если я в квартиру буду что-то покупать или как-то её отделывать, то счета можно отправлять ему и он компенсирует.

– На фиг она вообще нужна ему, эта квартира, если он там обосновался и сюда может и не вернётся никогда, – удивлялась я.

– Я так понимаю, что всё дело в слове "может", – заметила Вера. – Может не вернётся, а может, придётся вернуться. Кто его знает. И вот тогда квартира совсем не помешает, да?

– Ну, так-то да, – согласилась я.

– Будем надеяться, что не вернётся, – улыбнулась Вера.

– А он где, вообще? – спросила я.

– В Южной Корее.

Так что, когда мы что-то покупали, Вера рассчитывалась карточкой, а спустя какое-то время она подсунула одну из своих карточек мне.

– Это для всяких мелочей, – сказала она. – Мы же не всегда бываем вместе, а тебе может подвернуться что-то нужное, или, например, продуктов надо взять, или вещицу какую, а у тебя нет. Я же не знаю, где и когда ты свои миллиарды получаешь.

– Мне родители присылают, – сказала я.

– Вот и я про то, – кивнула Вера. – Вдруг у нас в ванной шампунь кончится, а родители денег ещё не прислали. Что ж нам, без шампуня жить? – улыбалась она. – Держи! Пин-код 0808, день нашей встречи.

Я взяла. Всё так просто...

На кухне появились посуда, ложки, вилки, ножи и моющие средства, красивые табуретки, салфетки на стол, вазочки под печенье и варенье, полотенца, новый чайник, кулер, кофеварка, люстра с висюльками над столом – давно такую хотела…

Холодильник наполнился сыром, маслом, яйцами, молоком, овощами, хлебом, джемом и консервами. В шкафчики я составила ёмкости с крупой, пакеты с сахаром, рисом, гречкой, вермишелью, рожками и спагетти. Вызванный мастер зарядил и настроил нам посудомойку и научил пользоваться вытяжкой.

Вера никогда не готовила – я решила, что она просто не умеет. Если она и собирала что-нибудь на стол, то чаще всего это было что-то заказное, готовое и просто разогретое в микроволновке или на плите. А я готовила в охотку – мама меня всему научила.

Днём я перекусывала в университете, вечером, если мы никуда не ходили, готовила что-нибудь незамысловатое и мы болтали, сидя на нашей кухне и ели рожки в мясной подливке, или жареную картошку, или борщ, или суп с фрикадельками, или пельмени. Вера ела совсем мало – в основном ковырялась в тарелке и больше налегала на чай или кофе.

По утрам я пила кофе, жуя бутерброд с сыром и ветчиной, или заваривала чай и намазывала батон маслом и вареньем, а Вера, обычно не завтракала.

– Я потом, попозже, – говорила она. – Не проснулась ещё, не умылась.

Она меня всегда провожала до двери и мы чмокали друг друга в прихожей.

Прихожая тоже постепенно обрела жилой вид. Коврик мы купили в первую очередь. Для одежды и обуви заказали шкаф-купе, а на стену против входа нам установили зеркало от пола до потолка.

В гостиную мы постелили огромный пушистый ковёр, и поставили мягкий гарнитур из дивана-трансформера, двух кресел и столика. Стены украсили панно и картинками, сделали верхнее и местное освещение, поставили на низкую плоскую тумбочку телевизор с большим экраном и двумя звуковыми колонками-башнями по бокам.

Наши спальни я обставила одинаково. Всё, как и описывала – кровать, трельяж, шкаф, пуфик, туалетный столик. Только у Веры ещё стоял нормальный большой стол, за которым она работала на своём ноутбуке, сидя на обычном офисном стуле.

– Мне так привычней, – сказала она, когда я спросила, почему бы ей не поставить себе какой-нибудь супер-пупер компьютер с тремя большими мониторами и страшно эргономичное кресло.

Никаких листочков, бумаг, тетрадей, записей и даже авторучки или карандаша у неё на столе не было. Только ноутбук и больше ничего. Однажды, когда я, сев за её стол, подняла крышку ноутбука, то обратила внимание, что на его клавиатуре на кнопках есть только латинские буквы. Кириллицы не было.

– Как же ты на нём работаешь? – воскликнула я. – Или ты по-русски совсем не пишешь?

– Пишу, конечно, – улыбнулась она. – Мои пальцы сами помнят, где какие символы. Я вслепую набираю, так быстрей.

У меня тоже был свой ноут, с которым я обычно зависала, лёжа на диване в гостиной – печатать на нём без букв на клавишах я бы не смогла.