Reet-K

– Мы с тобой сёстры, мы же это знаем. Ничего не бывает просто так. И правильно, что сказала. Ну и что с того, что для Жени мы не сестры. Мы для мамы не сестры, для тёти Вали, для брата, для Вани – какая разница. Так им удобней. Пусть они думают, что мы просто похожи. А мы-то знаем, что мы сёстры. Мы больше, чем сёстры, мы с тобой одно целое и ты всегда будешь со мной, а я всегда буду с тобой. Пойдём, я тебя уложу.

Вера подняла меня с пуфика, подвела к кровати, откинула одеяло и усадила.

– Давай, я тебе помогу раздеться.

– Это всё из-за брата, – говорила я, пока Вера стаскивала с меня джинсы и носки. – Однажды пьяный он меня чуть не изнасиловал. Он такая мразь, когда напьётся... А мама его любит... Больше меня любит...

– Не надо, – сказала Вера. – Ложись, клади голову на подушку.

– А папа меня тогда отбил. Папа меня любит. Папа его прогнал...

– Вот так. На бок ложись. Попить тебе что-нибудь принести?

– Полежи со мной...

– Хорошо, сейчас. Две минутки. Я только Жене позвоню, чтобы он сегодня сюда не заезжал. Скажу ему, что мы будем спать, и чаю с лимоном принесу, если вдруг пить захочешь. Сейчас приду, и обниму тебя, и всё у нас будет хорошо...

10

В сентябре я записалась на курсы китайского языка в институт Конфуция при НГТУ и два раза в неделю ездила по вечерам из Академа почти на другой конец города. Группа была небольшая, всего 10 человек, из которых я единственная, кто появлялся на занятиях без пропусков. Преподавала нам китаянка, отлично говорившая по-русски. Я всегда думала, вот бы мне научится так владеть китайским, как она русским. Но для этого понадобится лет сто.

Двумя занятиями в неделю дело не ограничилось. Вера привезла несколько блоков разноцветных стикеров и коробку тонких фломастеров. Теперь я наклеивала стикеры везде, где только можно, а на них писала иероглиф или несколько иероглифов, означающих предмет, на котором была наклейка. Под иероглифом пиньинем писала слово или выражение, а ещё ниже русский перевод. В квартире всё было обклеено стикерами. На каждой фиговинке, словно листья на дереве, росли разноцветные наклейки, придавая интерьеру необычный и по-своему нарядный вид. Например, шкаф, прямоугольный шкаф, маленький шкаф, деревянный шкаф, коричневый шкаф, сосновый шкаф, полированный шкаф, навесной шкаф, новый шкаф, недорогой шкаф, окрашенный шкаф, открыть шкаф, закрыть шкаф, положить в шкаф, взять из шкафа, найти в шкафу, дверца шкафа, полка шкафа, узкая полка, ручка дверцы, пластмассовая ручка, белая ручка, ручка внизу, открытая дверца, закрытая, приоткрытая...

Но и это ещё не всё. При подходе к шкафу от меня требовалось повторить название и два три сочетания с ним вслух. В идеале я должна была запомнить и иероглиф, но это было что-то из запредельного. А в довершение ко всему Вера тоже стала называть предметы или говорить мне простые фразы по-китайски. Или по-немецки. Или по-английски. Порой в голове у меня была такая мешанина, что казалось, я сойду с ума среди этих стикеров, схем с названиями частей тела, рисунков с предлогами "в", "на", "над", "под", "к", "от", "рядом", "между" и тому подобное, с перечнями неправильных глаголов и списками исключений.

– Не пройдёт и года, как у тебя всё постепенно начнёт раскладываться по полочкам, – говорила мне Вера. – Мозг так устроен, что он сам найдёт для себя приемлемый формат, просто не давай ему покоя. Он страшно ленив, и терпеть не может давления. Обязательно извернётся, чтобы снова устроиться покомфортней.

– Или сойдёт с ума, – добавляла я.

Занятия в университете шли своим чередом и тоже требовали и времени и усилий на понимание, усвоение и запоминание. В эту зиму я и не думала набирать вес, а наоборот, похудела. Вера помогала мне и по учёбе. Нет, она не писала за меня задания и рефераты, но мы часто разговаривали именно на те темы, которые в это время изучались, и это позволяло мне в форме диалогов усваивать материал и получать от Веры на свой ноут файл-конспект с кратким перечнем основных тезисов и ссылок по теме.

Два раза в неделю мы ездили в бассейн, один раз в месяц в тир, в воскресенье устраивали отдых от занятий и отправлялись на выставку, на концерт, в театр, в зоопарк или смотрели какой-нибудь фильм. Это был очень загруженный год, но нескончаемые занятия воспринимались, не как нечто непосильное, а скорее, как своеобразная игра. Но строже всего Вера следила за тем, чтобы я спала.

– Никаких ночных бдений и никаких недосыпаний, Танюш. Если всё делать правильно и вовремя, никаких авралов не потребуется.

Единственное, что периодически выбивало меня из налаженного Верой ритма, это встречи с Ваней. Тут я была бессильна что-то с собой сделать, да и не хотела ничего делать. Как ни странно, и Вера, в большинстве случаев такая непреклонная, безропотно мирилась с нарушениями заведённого порядка, происходящими из-за моей "личной жизни".