РЕФЕРЕНС. Часть вторая: ’Дорога к цвету’ (СИ)

Это сенильность, или я в свой жизни упустил что-то важное?

Зато мы умеем рисовать вместе. Когда Нагма водит моей рукой, а я — её, становимся одним целым. Два полхудожника в одном. Пастель, цветные карандаши, акварель. Пейзажи, спасибо Нагме, уже выходят недурно. С портретами — по-разному. Модели у нас две — Алиана и Берана. Анахита отмахивается — «много дел». Калидия — «просто не хочу». Слишком свежи воспоминания, как я чуть не нарисовал вместо неё мальчика. Алька терпит из вежливости и некоторого остаточного пиетета ко мне как бывшему командиру. А вот Берана может стоять или сидеть часами, не испытывая от этого ни малейшего неудобства. Её портреты карандашом, пастелью и акварелью уже составляют приличную стопку. Была смутная надежда, что удастся создать референс, который выдернет затычку из её головы — но нет. Иногда кажется, что вот-вот… Но нет.

Мироздание устало от моих фокусов. Никакого от меня теперь проку.

* * *

Месяц условной безмятежности закончился так же внезапно, как лето. Похолодало, полили дожди, мы с Нагмой бросили рисовать пейзажи, потому что они выходят слишком мрачными. Мои суставы ноют от сырости, моё давление меняется в противофазе к атмосферному, и каждый скачок — как дубиной по башке.

А потом пришёл Абдулбаки и сказал, что пастух видел в горах Хайруллу. И тот был не один.

— С ним были люди, как ты, и люди не как ты, и люди, которые не как люди, — сообщил старейшина, с интересом ожидая моей реакции.

Я молча кивнул и вручил ему приберегаемый для особого повода подарок — огромный чугунный казан для плова. Его принесла Берана, я бы такую чугуняку не поднял. Абдулбаки тоже не стал пробовать, поручив такелажно-погрузочные работы погонщикам.

— Хайрулла хитрый, — сказал старейшина. — И сильно на тебя злой.

Можно подумать, я не догадался.

— Мы скажем тебе, если увидим его. Но он хорошо знает горы, тропы и пещеры, а мы уже отгоняем отары с дальних пастбищ. Скоро совсем холодно станет. Когда пастухов в горах нет, можно армию провести, и никто не увидит.

Я молча кивнул, принимая к сведению.

— Если нападать, то сейчас, — добавил Абдулбаки. — Потом снег закроет перевалы. Зима в этом году ранняя…

Традиции формируются быстро, и вечерний чай в гостиной — уже традиция. Стремительная местная осень принесла с собой холод, ночами по ощущению не выше плюс пяти, да ещё и промозглая сырость, а здесь самое тёплое место замка. В подвале большая угольная печь, от которой под полами и в стенах идут воздушные тепловые каналы, но в комнате моим старым костям тепло разве что под двумя одеялами. Гостиная ближе всего к печке, тут почти жарко. Угля в подвале много, хватит перезимовать, но доживём ли мы до зимы?

Калидия считает, что нет.

— Им нужна я, — заявляет девушка. — Пока я жива, жив дом Креона.

— А как же мы? — пискнула расстроенно Алиана.

— Вас просто убьют. На всякий случай.

— Дедушка Док, мне страшно! — прижалась ко мне Нагма.

— Возьми шоколадку, помогает, — посоветовал я ребёнку. — Эндорфины и всё такое.

Мы теперь не обязаны придерживаться аборигенной диеты, на складе куча продуктов в вакуумной упаковке, в том числе сладости. Это скрашивает жизнь Нагме, Альке и Анахите. А ещё там есть нечто вроде бренди, что скрашивает жизнь мне. Рюмочка в чай, и суставы меньше крутит от сырости.

— Я выйду на бой! — храбрится Калидия. — Надену оболочку и сражусь с ними.

— Уверен, они к этому готовы, — возражаю я. — Тебя обездвижат и возьмут в плен. Даже я могу сходу придумать пару способов, а у них было время подготовиться. Оболочка — хорошая штука, но на всякую хитрую задницу находится свой кривой болт.

Нагма хихикнула, Анахита посмотрела на меня с укоризной. Я покосился на зеркало в простенке — оттуда недовольно пялится седой старик, который стал таким, чтобы эта дура выжила. Обидно, если такой ценой будет куплен всего месяц.

— Не надо, Кали, — вздыхает Алиана. — Это не метод.

— А что «метод»? Нет, скажи, что? Ты всегда лезешь со своим мнением, скажи уже что-нибудь!

Калидия боится — Калидия злится — Калидия грубит. Я это знаю, Алька это знает, но всё равно бесит. Хочется нахамить в ответ, но это тупик и конец дискуссии. Все пересрутся и разойдутся по комнатам. Проверено опытом. Мы не первый раз пытаемся найти решение — пока безуспешно. Наверное, его просто нет.

— Может, нам уйти? — предлагает Алиана. — Вокруг целый мир, неужели мы не затеряемся в нём?

— Мы чужаки, заметные, как говно на снегу, — отвечаю я. — Выследить нас сможет даже слепоглухонемой. И тогда мы окажемся в той же позиции, минус замок. Здесь хотя бы тепло и есть еда.

— И что ты предлагаешь, старик? — Калидия переходит со мной на «ты», когда злится. — Сдохнуть, но у печки и сытыми?

— Прикажи Беране изменить режим патрулирования Багхи.

— Как?

— Как хочешь. Нам сгодится любая реакция. Дело вообще не в Багхе.

— Берана! Багха должен войти во двор замка! — строго скомандовала Калидия матери.

Та встала, вышла из гостиной, и все ломанулись за ней.

— Так, стоп! — остановил я всех перед лестницей в подвал. — Идём мы с Калидией. Не создаём толпу, а то ещё спугнём.