Рефлекс свободы

Что тут началось! Соседи высыпали на лестничные площадки, обнимались, целовались. Вытащили столы, стали праздновать. Пели, ругались, дрались — всё как у нормальных людей, и Наива звали, но он не пошёл — сидел, обхватив голову руками, и думал, думал, думал: «Как мало людям надо для счастья! Отняли связь на недельку, обещали вернуть огрызок от связи — рады-радёшеньки! Обещали какой-то ошмёток от настоящей жизни и настоящие похороны — счастье! Что же будет? Что же будет? Неужели там всё правда так?»

Он несколько раз переслушал информационное сообщение, обратив особое внимание на фразу: «Напоминаем о преимущественной необходимости находиться в помещениях, экранированных фольгой». Раньше ведь была «необходимость находиться в местах, где вас застало сообщение об особом положении»? Значит, по идее, по улице пешком уже можно передвигаться? Очень хотелось дойти всё же до Жести, узнать, как он. Молодые думают быстрее и видят больше — у них гибкие мозги, ещё не закостеневшие под коркой жизненного опыта. Что если пойти? Пристанут — так сослаться на информационное сообщение. Есть, конечно, риск, что упакуют в автозак, а оттуда вообще неизвестно куда, но просто сидеть тоже невозможно!

Наив решительно оделся, воспользовался лифтом, чтобы ускользнуть от соседей. Не тут-то было! На первом этаже, в большом холле перед самым выходом у почтовых ящиков стояли столы. Заодно, оказывается, праздновали ещё и два дня рождения: девочки с третьего этажа и бабушки с девятого. Пришлось выпить аж три раза: за девочку, за бабушку и за лучшие умы страны, которые непременно всех спасут — иначе не выпускали ни в какую. «Не хватает только пьяным ещё попасться», — думал Наив с досадой, закусывая сильнопахнущими мандаринами. Вырвавшись из подъезда, тут же столкнулся с Вечным Дедом. На сей раз разговор начал Наив.

— Здравствуйте. Вы по району много ходите. Везде сегодня такая веселуха? — спросил он.

— Где какая, но везде празднуют. Вон, смотри, идиоты! — сказал Дед и указал на окна квартир, где сквозь фольгу просвечивала, похоже, светомузыка.

— Думаете, идиоты?

— Конечно, идиоты! Не понимают ведь, к чему всё это. Думают, отпустит, всё будет как раньше.

Наив хотел спросить: «А не будет как раньше?», но сам побоялся прослыть идиотом и сдержался. Помолчали немного, и старик продолжил, словно услышав его немой вопрос:

— Не будет как раньше. Всё плохо будет. Дело идёт к войне и к тюрьме. Увидишь, — сказал дед, с досадой махнул палкой и, не прощаясь, пошёл дальше.

Наив был ошарашен. Он себе всё что угодно мог предположить, но война-то тут при чём? Закрыть внутри хотят всех, сделать людей управляемыми и зависимыми — да. Не они первые, не они последние рабовладеть мечтают, но война… С чего дед так решил? Догнать и спросить было неудобно. Наив помялся с ноги на ногу, с сомнением глядя в черноту вечера, и всё же пошёл маленькими тропами. А вдруг получится?

— Как ты прошёл-то? Нельзя ж ещё вроде? — удивился Жесть, открывая ему дверь.

— Много кто решил двинуться. Похоже, патрулей на всех не хватает. Они с кем-то объяснялись на дороге, я мимо прошёл. И автозаки уехали. Может, переполнились просто, а может, и сняли ограничения. Теперь же не «находиться в местах, где вас застало сообщение об особом положении», а «преимущественная необходимость находиться в помещениях». Разницу просекаешь?

— Б^˅, ну это п^˅^˅ц, валить надо по-срочному! А ещё чую, что ты бухал. Спиваешься? — ответил Жесть серьёзно.

— Нет. Сегодня все празднуют «освобождение из информационного заточения». У вас в подъезде почему-то тихо, а у меня — гудёж! Еле прорвался на улицу.

— У нас в подъезде воняет подвалом и тараканьей морилкой энное количество лет, пропиталось всё. Вряд ли здесь кто захочет потусить — смердит, провоняешь и станешь сам смердом. Лучше по квартирам. А я вот стремаюсь спиться нах. Сейчас только бухать и бухать, что ещё делать?

— Тебе удалось узнать что-нибудь? — сменил тему Наив.

— Нет. Я з˅˅^˅^^я радио крутить, голоса ловил. Всё, сука, глушат, но какие-то обрывки иногда долетают. Значит, пытаются прорваться, значит, не все там «зомби».

— Так наши и говорят, что вся элита мировая жизнь прожигает по полной. Понятное дело, что не все — самые сливки всегда везде в порядке, — подтвердил Наив.

Жесть посмотрел на него прямо и угрюмо, видимо, пытаясь разгадать, шутит или вправду верит тому, что говорят.

— Я не знаю, чему и кому верить. Кто говорит, что нам врут; кто говорит, что нам всё равно п˅^^˅ц; старик по дороге мне сейчас вообще сказал, что война будет. Ты как думаешь, что будет? — пояснил он.

— Мне никому верить не надо — я сам по себе и знаю, что вот так, как мне теперь предлагают, я жить ни х^˅ не буду. Точка. И убухаться до синячества мне на^˅^ не надо, — ответил Жесть.

— Так ничего ещё не предлагают, вроде! ХЗ что будет-то.

— Мне хватает. Жить внутри одной страны с главным девизом «Еды хватит всем» — не прокатит. Пусть на такое другие ведутся. Валить надо. Съ˅^˅^˅^ься к е^˅^˅м по-срочному.

Помолчали.

— Ты нашёл куда Сёму пристроить? — решил разрядить наэлектризованную атмосферу Наив.