Рефлекс свободы

— Мне с молоком, булочкой и шоколадкой, — ответила Веар и скрылась в ванной.

— Идеальная женщина, и к тому же голодная! — тихо сказал Наив себе под нос.

За завтраком они наконец смогли немного поговорить.

— Ты не подумай только, я не такая, просто сейчас… — начала Веар.

— …такое время, когда всё иначе. Когда ценишь каждую минуту, каждую секунду и нет времени на условности, — закончил за неё Наив.

Она улыбнулась и кивнула.

Разлучиться в этот день они так и не смогли.

XVI

Автобусы пошли. Перемещение стало доступным по QR-кодам. Объяснили это «временными ограничениями для поддержания общественного порядка и эпидемиологической обстановки». Наив выбил себе на работе разрешение на неограниченное пользование транспортом и первым делом поехал к маме.

Они обнялись и молча плакали. Так уж у них было устроено, что говорить не нужно — зачем лишний раз воздух сотрясать, если без слов понятно. Когда он жестом предложил маме убрать телефон в холодильник, она наморщила лоб, помотала головой, жестом же пригласила его в комнату, включила телевизор погромче и положила аппарат у самой колонки. «Это моя мама!» — с гордостью подумал Наив и показал ей палец вверх. Мама недовольно помотала головой, показала, что этот жест теперь под запретом, собрала пальцы вместе, поднесла их к губам, поцеловала и тут же раскрыла ладонь. Получилось итальянское «идеально». Наив с удовольствием повторил жест.

Мама увела его на кухню, подальше от стукачек, и, как обычно, стала кормить: пирожки, салат, икра из баклажанов и свои солёные огурцы.

— У нас сегодня праздник? — спросил Наив.

— Да. Мы сегодня прощаемся с жизнью, — печально улыбнулась в ответ мама.

— Тогда не чокаясь, — сказал Наив и поднял стакан с компотом. Мама ответила тем же.

— Не думала, что доживу до такого. Столько всего было пережито — казалось, на три жизни и так хватит, и вот тебе сюрприз под гробовую доску!

— Не люблю, когда ты так говоришь, — поморщившись, сказал Наив.

— А я не люблю так говорить, но что сделаешь — живём то, что нам жить дали. Ты окна затянул фольгой?

— Нет. Что за дичь?

— Затяни.

— Мама! Зачем? Ну правда!

— За-тя-ни! Молодые вы, глупые, не понимаете, что каждое незатянутое окно орёт своей прозрачностью: «Я не верю в ваши сказки». Затяни обязательно! И мне затяни, пока не ушёл. И в поликлинику срочно иди.

— Это ещё зачем?

— Все свои болячки предъявляй, выдуманные и реальные. Скажись больным и немощным. Хоть ногу волочи, хоть идиотом прикидывайся. Требуй обследований!

— Зачем?

— Опять «зачем»? Считай, ради маминой прихоти. Просто потому, что мама так хочет! Капризы у старушки такие!

— Хорошо. Я тут подумал… — начал было сын, но мать прервала:

— Переезжать ко мне не надо. И мысль о том, что обо мне надо заботиться, как наседка о цыплёнке, оставь сразу! Ты же меня знаешь.

— Знаю. Но мне было бы так спокойнее.

— Эгоист! — рассмеялась мама.

— Кого вырастила, — улыбнулся Наив.

— Нет, сынок. Тебе сейчас нужно очень резво крутиться, повсюду совать свой нос, чтобы быстро разобраться, как выживать. Тебе выживать! — мама посмотрела на него очень пристально и добавила: — И, судя по всему, не тебе одному!

— Как ты всё видишь? Просто лазером просвечиваешь! — деланно возмутился Наив.

— Так ты всё время мысленно от меня к ней сбегаешь. Я же вижу, не слепая. Скажешь хоть, кто она?

— Женщина, мам. Молодая, красивая, умная женщина. Теперь мы все просто мужчины и женщины и больше никто.

— Совсем никто? А на работе как дела? Будет работа-то? — забеспокоилась мама.

— Неизвестно. Пока по инерции всё как-то продолжается, но на генеральном лица нет. Вряд ли кому-то в этом мире понадобятся теперь зарубежные туры. Придумывает, как дальше зарабатывать в новом Мире Мечты Му^˅^˅в.

— Да. Теперь совсем другое понадобится.

— Что?

Мама молча принялась строить горку из салата в миске, явно не горя желанием отвечать на этот вопрос. Наив настаивал:

— Скажи! Я хочу понимать, как ты думаешь! Мы все ищем решение, куда податься, чтобы во всём этом выжить.

— Клетки. Оружие и железные клетки — вот что теперь понадобится, — ответила мама резко и тут же осеклась: — Зря я тебе это сказала.

— Ты тоже так думаешь?

— А кто ещё так думает?

— Вечный Дед. Помнишь, с лысой собакой который гуляет?

— Жив ещё, зануда-физик! Привет ему передавай, когда увидишь. Что-что, а думать он хорошо умеет! — сказала мама с затаённой улыбкой, показывающей её осведомлённость и о том, что Вечный Дед умеет плохо.

Наив ради приличия не стал углубляться в тему. Ему от всего происходящего вокруг сейчас было тошно. Очень хотелось, чтобы раз — и всё закончилось, по щелчку пальцев. Вдруг проснуться в прошлом, до «Всем внимание. Мы все в опасности!», и просто жить как жили. Провожая его, мама сказала:

— Пообещай мне кое-что…

— Мама, нет, — попробовал сопротивляться Наив.

— Ты должен. Пообещай! Если наступит «край», думай о спасении себя. Только себя. Мне очень важно, чтобы ты жил! Нет, ты не обещаешь. Я по глазам вижу, что ты собрался мне соврать, а сам будешь думать обо мне. Так не пойдёт. Ты же знаешь меня… Я на многое готова, чтобы гирей не висеть на твоих ногах!