Рефлекс убийцы

— Да. Но не в этом суть. Отравила его Махлакова совсем по другому поводу. Лабораторию прятала. — Суворин отпил чаю, автоматически полез в карман пиджака за сигаретами… но опомнился. — Пять лет назад молодожены Махлаковы въехали в многоэтажную новостройку. Махлакова там познакомилась с соседями по этажу, жить в квартире они не собирались — купили как вложение денег, сами в Черногорию уехали. Анна договорилась с соседями о найме жилплощади. Но… Оформлять договор на свою фамилию не захотела. Искала болвана. Наткнулась случайно на Гайского, тот даже не вспомнил ее по школьным фотографиям жены… вскружила голову, предложила снять квартиру для «приятных встреч». Тот согласился. Жена из одноклассниц не простая девушка была — папа со связями, Гайский боялся тестя, в полном смысле, до смерти. Шашни скрывал, как подпольщик явки, в общем — срослось все у Лукреции. Гайский снял квартиру на свое имя с предоплатой на год. В тот же день Махлакова его отравила. Чтобы не светился покойник лишний раз возле ее подъезда. Наем квартиры она уже после сама продлевала, деньги на счет аккуратно переправляла.

— А парнишку этого… Петю, почему отравила? Он же первым был…

— Не первым, — скрипнул зубами Суворин. — Но суть не в этом. Петю она отравила для пробы. Каким бы ни был тесть Гайского, но коли убили родственника, даже гулящего, расследование смерти велось бы в штурмовом порядке. Лукреция подстраховалась. Отравила Петра лишь только для того, чтобы проверить — как быстро подействует яд, успеет ли она беспрепятственно покинуть место преступления… Проверяла, в общем, гадина.

— Она так легко во всем признается?

— О-о-о, — поднял брови подполковник, — поет, как канарейка. Как мы и ожидали, после задержания с поличным она предпочла косить под дурочку. Выхода у нее благодаря вам, Надежда Прохоровна, нет. Тут либо-либо: или ты косишь под невменяемость и говоришь, или надеешься на адвокатов и молчишь, как камбала об лед. Не уверен, что она обо всем рассказывает, но если удается к месту привязать — болтает. Лаборатория-то найдена.

— Баранкин о ней знал?

— Какое там! Это нора — секретная. Мы ведь почему никак ее обнаружить не могли? Заходит Махлакова в подъезд своего дома, поднимается на лифте до этажа — наружка дальше не идет — и в норку. В доме отличная охрана, проверят каждого входящего, да и «работали на цыпочках». Мы бы эту лабораторию до морковкина заговенья искали бы! Квартира еще на восемь месяцев вперед была оплачена. Уж за это время Махлакова даже из тюрьмы смогла бы найти человека, уничтожившего лабораторное оборудование в соседней квартире. Мать, например.

— Понятно, — проговорила хмуро баба Надя. — А кто у нее первым был, Сережа?

— Разольский, — серьезно ответил тот.

— А как вы его к ней привязать смогли? Почему Анна про его убийство показания дает?

— Это случай особый, — ухмыльнулся Суворин. — Тут нам Генриетта шибко помогла, когда узнала, в чем Махлакова обвиняет ее мужа. — Сергей Михалыч сделал хитрые глаза, и Надежда Прохоровна поняла, что сейчас будет нечто неожиданное: — Махлакова обвиняет Андрея Филипповича в изнасиловании. Мол, тот насильно лишил ее девственности в пятнадцать лет, и она ему только отомстила. Отсюда, мол, и повреждения в психике обороты набрали…

— Ого!

— Да никакое не «ого!», Надежда Прохоровна! Врет как заведенная! Разольский к тому времени никого уже не мог лишить девственности! Он тринадцать лет назад перенес заболевание простаты и изнасиловать «девочку» никак не мог! У Разольской даже его медицинская карта сохранилась.

— Так как же…

— Ну, скрывали Разольские сей факт, конечно. Гордиться нечем. Анна никак не могла знать, что валит изнасилование на импотента… Разольская, Надежда Прохоровна, рвет и мечет! «Девчонка память мужа опорочила».

— Раньше надо было метать и рвать, — пробурчала Надежда Прохоровна.

— Согласен. Но теперь Разольская нам очень помогает. По ее предположениям, Анна могла отравить ее мужа, подслушав разговоры матери и отчима. В то время Андрей Филиппович шибко забирать стал. Махлаков тревожился, как бы весь бизнес под себя не подмял… Ну… «доченька» и расстаралась. Убрала расторопного дяденьку от денег на небеса.

Вот…

Надеюсь, сможем доказать и попытку отравления Разольской, если захоронение узбекского мальчика-официанта найдем. Хотя… столько времени прошло… там и от тела-то ничего не осталось…

— А отчима своего она «убрала»?

— Она. Теперь, когда мы нашли её лабораторию и знаем, какими примерно могут быть составляющие ее «рецептов», эксперты, с большой долей вероятности, смогут определить наличие яда в теле Махлакова. Ведь дело не в том, Надежда Прохоровна, что яды быстро и бесследно расщепляются в организме, а в том, что нужно знать предмет поиска. Отравляющих веществ — тысячи. Сто лет можно колдовать над пробирками, но ничего так и не выяснить. Понимаете теперь, почему экспертам так важно было найти лабораторию? Оснащенная лаборатория в рабочем режиме — это альфа и омега в делах об отравителях.

— И за что она отчима отравила?