Реформатор

– Стоит ли затрагивать программные вопросы: о парламентском, а не вооруженном пути захвата власти, о мирном, а не революционном развитии общества, о переходе от диктатуры пролетариата к всевластию народа, к демократии, – рассуждал Каганович, по сути, предлагая выхолостить доклад, свести его к бюрократическому отчету «о проделанной работе».

– Замечания кое-какие есть, – поддержал его Молотов, – полезно обменяться мнениями, а не просто принимать за основу.

– Есть ряд рискованных положений, сомнения есть, – почувствовав поддержку, осмелел Каганович, – в частности о неизбежности войны с империализмом. «Неизбежность» – принципиальный вопрос, мы не можем ревизовать объективные законы. На весь доклад – только одна цитата из Ленина, и та переврана.

Отцу подобрали цитату в подтверждение его тезиса о мирной уступке власти буржуазией, правда, у Ленина речь шла о малом государстве и при условии, что «большие» соседи пролетарскую власть уже установили. К сожалению, ничего более подходящего отыскать не удалось. Да и эту цитату пришлось оборвать, ибо после: «…возможна мирная уступка власти буржуазией, если она убедится в безнадежности сопротивления», – Ленин берет свои слова назад и заканчивает: «Гораздо вероятнее, что и в мелких государствах без гражданской войны социализм не осуществится и потому единственной программой интернациональной социал-демократии должно быть признание такой войны, хотя в нашем идеале нет мысли насилию над людьми»³⁰⁰.

^—Не так цитируется Ленин, – продолжал напирать Каганович, – теперь о парламентской борьбе: рабочий класс может иметь большинство, а власть останется не рабочей. Возьмите хотя бы английских лейбористов. Не стесняясь надо сказать: мы за революцию, мы за диктатуру пролетариата.

– О войнах нечетко сформулировано, и почему бы тут не сослаться на Сталина? – подхватил эстафету Молотов. – О формах перехода к социализму. Социалисты у власти в Англии, Норвегии, Швеции, но это не путь к социализму. Вывод: «в прочный мир» без диктатуры – это упрощение.

Отец молчал, он заранее заручился поддержкой большинства.

– Мы отталкиваем массы, твердя: «Вот придем и начнем вас резать», – возразил Микоян. – Если не с социал-демократами, то с кем держать единый фронт? О не неизбежности войны правильно сказано.

– То, что Каганович говорил, у меня тоже отчеркнуто, – подал голос Ворошилов и тут же сменил тональность. – Держаться за старое нельзя. Положение доклада уживается с ленинскими мыслями.

– Мы можем предотвратить войну, – поддержал отца Маленков, он о том же самом говорил еще в 1954 году, – о парламентском переходе к социализму – правильно.

– Надо ли ставить эти вопросы? Они поставлены своевременно и правильно. (Это уже слова Булганина.)

– Считаю постановку вопроса правильной, – вторит ему Сабуров.

– Существо доклада – правильно, не обязательно всем тыкать в лица «диктатурой пролетариата», – начал свое выступление Суслов. – И гражданская война не обязательна. Утверждать так – значит проявлять сектантство. Новая обстановка толкает нас к контактам с социалистами. Надо вносить новое.

– На старые формулы ссылаться нельзя, вопросы изложены правильно, – поддержал отца Первухин.

– Согласен с основными положениями доклада. Фатализм войны отвергаем. Товарищ Каганович не прав, – примкнул к отцу Шепилов.

– Легче всего повторять старое. Это духовное убожество, – рубил сплеча Кириченко.

– Постановка в докладе смелая и революционная. Ленин не случайно говорил о мирном пути развития революции, – подвел теоретическую базу Поспелов. Аристов и Шверник тоже поддержали отца.

– Стремлюсь смягчить свои поправки, – сдал назад Каганович. – Но надо ли отменять марксистское положение о неизбежности войн? Нужно еще поработать над разделом о «революции» и «эволюции». Замечания учесть при работе над докладом и доложить. Все, что говорили, меня устраивает.

Молотов отмолчался.

Отец поставил доклад на голосование. Проголосовали единогласно «за»³⁰¹.

Отец победил.

Съезд, вслед за отцом, выбрал мир, проголосовал, что мы более не считаем войну неизбежным способом разрешения противоречий между двумя системами – социализмом и капитализмом.

Отмена тезиса о неизбежности военного столкновения двух систем делала поворот к миру не только желанным, но и практически осязаемым.

Революция, вооруженное восстание как единственно возможный способ смены капиталистического строя социалистическим тоже переставала считаться единственно правомерной. На ее место приходили выборы в буржуазные парламенты, которые в недавнем прошлом приравнивали к предательству.