Реформатор

14 октября в Кремле начались переговоры. По поручению не встававшего с постели Хатоямы их вел Ициро Коно, министр земледелия и рыбной промышленности. Они с отцом достаточно быстро нашли общий язык. Договорились о возвращении домой шестисот тысяч пленных японцев. Хрущев согласился амнистировать японских генералов, осужденных за военные преступления. Пока в принципе обсудили основные положения мирного договора, включая соглашение о границе. Согласно Ялтинским договоренностям между союзниками, подтвержденным в 1952 году Сан-Францисским мирным договором (Сталин его по каким-то своим соображениям подписать отказался), к Советскому Союзу, в числе других территориальных приобретений, отходила вся цепь Курильских островов от южной оконечности советского полуострова Камчатка до северного побережья японского острова Хоккайдо. С этим тогда никто не спорил, а вот теперь, что такое Курильские острова, стороны трактовали по-разному. Японцы делили их на просто Курильские острова и два южнокурильских острова Кунашир с Итурупом, которые, по их пониманию, СССР оккупировал незаконно. Они старались получить их обратно, а в придачу – не входящий в Курильскую гряду островок Шикотан вместе со скальной грядой Хабомаи (на русских картах значатся как остров Полонского, Зеленый и еще как-то). Всякие переговоры – это торг, стороны запрашивают побольше, чтобы потом получить хоть что-нибудь.

Советские руководители Курилы на Северные и Южные не делили, считали все острова своими, так же как и Шикотан с Хабомаи. После долгих препирательств японцы сняли свои претензии на Итуруп с Кунаширом, отец же пообещал после подписания мирного договора не вернуть, а в качестве жеста доброй воли передать Японии советские территории Шикотан и Хабомаи, и тем самым закрыть территориальный вопрос.

Отцу сделка представлялась выгодной, мирный договор открывал перспективы экономических связей с японцами, а они стоили двух малозначащих по понятиям тех лет клочков земли. Напомню, что в 1956 году не существовало такого понятия, как обширная, четырехсотмильная, морская экономическая зона вокруг любого принадлежащего стране, пусть и пустынного, клочка земли. В те годы речь шла только о самих островах.

Премьер-министр Хатояма решением вопроса тоже остался очень доволен, он не только возвращал домой своих военнопленных, но еще и получал в подарок два, пусть и крошечных, островка.

Стороны расстались удовлетворенные друг другом. Хатояму встретили в Токио аплодисментами. Японский парламент без особых возражений ратифицировал договор.

Но тут в дело вмешались американцы. Джон Фостер Даллес пригрозил японцам: если они подпишут мирный договор с Советским Союзом, откажутся от претензий на Итуруп и Кунашир, то США заберут себе японскую Окинаву. Мирный договор не подписали. Вопрос завис.

Ленинские премии

6 ноября 1956 года, в канун празднования годовщины Октябрьской революции, учредили Ленинские премии за достижения в науке, технике, культуре, литературе. Собственно, их не учредили заново, а, как записано в решении Президиума ЦК, восстановили.

Дело в том, что Ленинские премии придумали еще в 1925 году, и присуждались они в последующие десять лет, вплоть до 1935 года. В 1935 году Сталин не вернул посланный ему на утверждение список очередных ленинских лауреатов. Напомнить ему никто не решился. На следующий год все повторилось.

Вскоре ситуация прояснилась, в декабре 1939 года, к своему 60-летию, Иосиф Виссарионович решил установить Сталинские премии. Формальное решение Совет народных комиссаров принял 1 февраля 1940 года. Ленинские премии не отменили – о них как бы забыли. А теперь вот вспомнили. Впервые о них на заседании Президиума ЦК 5 ноября 1955 года заговорил Микоян: «Сталинские премии есть, а Ленинских нет. Никто не ставит вопроса, но надо подумать». Микояна поддержал Ворошилов⁴²⁰. Но дело дальше не пошло, в преддверии XX съезда головы членов Президиума ЦК занимали другие проблемы. В марте 1956 года вновь заговорили о Ленинских премиях, уже по инициативе Хрущева. Решили подготовить соответствующее решение.

Помню, как отец тогда возмущался нескромностью Сталина, учредившего премии собственного имени и забывшего о Ленине. Много тогда говорили и о пагубности многократных присуждений Сталиным «своих» премий особенно полюбившимся ему писателям и композиторам, таким, как Симонов, Шостакович или Сергей Михалков. Почему-то это у всех вызывало раздражение, а возможно, и попросту зависть. Поветрие не миновало и отца. 5 июля 1956 года при обсуждении Президиумом ЦК положения о Ленинских премиях он предложил присуждать их не ежегодно, а раз в три года, и только однократно, за исключительно эпохальные достижения⁴²¹. Все согласились.

Вот только не определили, как заранее отличить эпохальные достижения от не совсем эпохальных. В первые годы особых трудностей не возникало, правда, отца уговорили отказаться от трехлетнего цикла, очень уж многим весьма достойным людям не терпелось получить новое звание. Премии стали присуждать ежегодно.