Реформатор

Вернувшись во дворец, Михаил некоторое время колебался, идти в подвал или нет. Работа с амулетами-двигателями уже была закончена. Он, имея перед глазами иктернский образец, не решился создавать принципиально новый двигатель, а пошел по принципу совершенствования уже имеющегося. Амулет работал так же, как и двухфункциональный амулет, используемый торговцами и пиратами: перекачивал воду, поглощая обычную энергию ти, и не обращаясь к «ти-пустой» области. Вот только новое изделие было немного мощнее. И скорость могла развивать побольше. Король выбрал этот вариант из соображений безопасности. Пусть пока что на судах будут паруса, пусть нужно устанавливать не один, а два-три амулета на каждый, но зато никто не заподозрит в новинке принципиально новую модель. Его корабли не превратятся в сверхбыстрые, хотя изначально ему очень хотелось сделать именно так, но будут обладать достаточной скоростью, чтобы догнать большинство кораблей противника.

Поразмыслив, король решил оставить посещение подвала на потом, а сейчас отправиться к казначею, чтобы узнать, как продвигается подготовка к денежной реформе, от успеха которой зависело очень многое. Он избрал непрямой путь по малолюдным коридорам, чтобы избежать ненужных встреч с осаждающими просьбами придворных. Особенно, с Уларой Ортак, которой непременно хотелось знать, получит ли она место Первой фрейлины или нет. Михаил считал, что это вполне возможно, но радовать даллу раньше времени ему не хотелось. Пусть помучается в неведении. Анелия не проявила никакого интереса к процессу выбора фрейлин, поэтому король решил взять все в свои руки. Ему даже было очень выгодно самому назначать придворных дам из числа своих явных и неявных шпионок. Тогда все будет под контролем. Пока что Михаил считал, что место Первой фрейлины займет Улара, а Второй — Мирена. Третья должность оставалась вакантной.

Идя по коридору, стены которого были украшены красным бархатом и золотистыми веревками со свисающими кисточками, король услышал смех, доносящийся из-за одной из дверей. Надо сказать, что дворец состоял среди прочего из множества помещений, в которых никто не жил и которые не запирались. Там находилась мебель, слуги регулярно делали уборку, но комнаты могли пустовать годами. Лишь иногда, в случае появления большого количества королевских гостей, некоторая часть этих комнат оказывалась занятой.

Король остановился и прислушался. Щуп подсказал ему, что за дверью находится парочка: мужчина и женщина. Он знал обоих. Мужчина, Октейст, сын тагга, все время ошивался около дворца, с успехом отклоняя предложения своего отца пойти на военную службу. Женщина, Палевия, компаньонка и союзница Шартены Зетен, сестры одного из советников покойного короля Миэльса, занималась исключительно интригами. Но интриги были мелки и не вызывали опасений у его величества.

— Что ты делаешь? — смеялась женщина. — Зачем ты расстегиваешь платье? Разве можно делать это здесь? Если канцлер узнает, то нам не поздоровится.

— Канцлер сейчас не самый главный. Король в Парме. Если что, то пожалуюсь ему, он простит, — столь же веселым тоном отвечал мужчина.

— Да ты что?! — смех вмиг исчез из голоса собеседницы. — Даже думать не смей! Никто не знает, что сделает наш король! Шартена мне говорила, что он непредсказуем и не советовала обращаться к нему без очень существенного повода.

— Брось! У него ведь тоже есть любовница. Он поймет.

«Нет, — подумал Михаил. — Не пойму».

Король не был пуританином, но превращать дворец в бордель не собирался. Это ведь не Лувр, а он — не Людовик XIV.

— А если не поймет? — спросила женщина. — Ведь канцлер тебе просто запретит здесь показываться, а король может и в солдаты отправить.

— Не в солдаты, а в офицеры. Я же тагга!

— Ну и что? Объяснишь это генералу Ферену.

— Не боюсь я Ферена! И короля не боюсь! Если что, мы же можем сбежать к брату Шартены.

«Так-так, — подумал Михаил. — Очень интересно. Послушаем дальше».

— И что там будем делать? Да Мукант может выдать всех дворян Миэльса в считанные дни! И что с нами будет? Кмант и Томол выдали ведь королю заговорщиков.

— А если Мукант не выдаст? Если будет война? Мы ведь окажемся на стороне победителя.

— Милый, пойдем лучше в другое место.

— Ты не веришь в победу Фегрида?

— Не знаю.

— Как это?

— Ну какая нам польза от победы Фегрида, милый? Подумай сам. Кто мы там? И кто мы здесь! Если у Шартены получится, то она задвинет эту выскочку Улару. И сблизится с Анелией. Тогда и тебе и мне уготованы придворные должности.

— Но Фегрид же сильнее!

«В солдаты, — подумал Михаил. — Точно в солдаты».

— При чем тут это? Может быть и не будет никакой войны. Тем более и ты и я давали присягу королю. Оставь мое платье в покое и пойдем отсюда.

— Да… присяга… эх, жаль, я и думать о ней забыл.

— Это потому, что ты никогда не был военным.

— Но зачем уходить? Неужели ты всерьез полагаешь, что нам может что-то грозить?

— Увидят слуги, доложат дворецкому, а тот — канцлеру, а если очень не повезет, то и король узнает.

— Да пусть узнает! В какие-такие солдаты он может меня отправить? В пехоту, что ли?