Реформатор

Не меньше трети добываемой в Тмутаракани нефти поставляется на Русь. А в частности, в Пограничное, где ее перерабатывают в греческий огонь и уже готовую смесь отправляют в Киев. Но эти поставки чистые слезы. Горючего едва хватает, чтобы обеспечить нужды войска. Какой уж тут асфальт.

Да и то поставки по большей части приходятся на каспийскую нефть. Еремей, воспитатель князя тмутараканского Игоря Ольговича, сумел закрепиться на Волге, взяв под контроль весь волок. Но этого все одно мало. Не танкерами же ее возят. Спрос рождает предложение, а избыток ведет к удешевлению товара. Невыгодно купцам заниматься одной лишь нефтью.

От ворот прямая как стрела улица вывела его на центральную площадь города с храмом, над которым поплыл малиновый звон. Еще недавно он был самым красивым и неповторимым не то что на Руси, но и в мире. Теперь же только первый в ряду. Церкви росли как на дрожжах, одна краше другой. Михаил дал только толчок, дальше уж местные архитекторы и сами с усами да бородами.

Хм. Но с другой стороны, ведь не без его участия. И дело даже не в том, что он имеет знания из будущего. Все, на что его хватило в прошлой жизни, это собрать комплексную бригаду. И ведь не столько от неумения, сколько от лени. Его и так все устраивало. На жизнь хватало, особо напрягаться не хотел. Тут же уже девятнадцать лет рвет жилы не за страх, а за совесть. А оттого и результат.

В этот момент позади церкви поднялся аэростат с наблюдателем. Михаил посмотрел на него, припомнил все, что уже сделал, чего добился, и непроизвольно хмыкнул. То ли еще будет. Сбил на затылок мурмолку и пнул пятками бока коня, трогая его в сторону своего дома. Ну или дворца.

— Подумать только! Он там всего лишь неделю, а наворотил уже столько, что хоть за голову хватайся, — произнес историк Кудрявцев, отпивая кофе.

— Ну-у, это здесь прошла только неделя. Там же миновало девятнадцать лет. Он просто живет полной жизнью. Вот и все, — следуя его примеру, произнес руководитель проекта Щербаков.

Два профессора были полной противоположностью друг другу. Кудрявцев — доктор исторических наук, высокий худощавый уже старик семидесяти с лишним лет. Щербаков помоложе, ему сорок пять, в полном расцвете сил, невысокий толстячок, доктор физико-математических наук.

Но было в них и общее. Едва ли не фанатическая увлеченность своим делом. Три дня назад их знакомство прошло не лучшим образом. Историк был просто в шоке от того, насколько глупо подошли к изучению истории эти дилетанты.

Он негодовал, топотал ногами и требовал, чтобы работа была систематизирована. Но не преуспел ввиду невозможности что-либо предпринять. Даже предложил обследовать себя и своего помощника. Но безрезультатно. Неудача постигла их и при поспешном проведении обследования преподавательского состава университета и наиболее перспективных студентов. Разумеется, все было должным образом залегендировано.

Наконец Кудрявцев принял все как есть и взглянул на этот вопрос другими глазами. Что сказать, Щербаков вызывал уважение как профессионал своего дела. И именно в таком ключе Анатолий Петрович его теперь и рассматривал. Макар Ефимович платил ему той же монетой. И странное дело, они поладили. Даже где-то были полезны друг другу.

— Но ваша правда, успел многое, — продолжил Щербаков. — Настолько, что теперь история пойдет другим путем. Еще когда только решался вопрос об очередном эксперименте, я обратил внимание на символизм. Романов Михаил Федорович. Полный тезка родоначальника царской династии.

— Совсем необязательно, — покачав головой, возразил историк. — Я сильно сомневаюсь, что вот такое вмешательство способно повлиять на ход исторических событий в глобальном смысле. На коротком ее участке у него это, несомненно, получилось. Но дело в том, что Мономах и без вмешательства нашего пилигрима объединил бы Русь. Возможно, не с такой сильной вертикалью, но все же. И половцев приструнил настолько, что Русь на долгие годы позабыла о серьезных набегах со стороны степи. Да и после вполне сдерживали их выпады. Но сыновья эту власть не удержали, усобицы продолжились, а пришедшие монголы попросту смели все на своем пути. Достижения древних Египта, Китая, Греции, Рима — все это было сметено вихрем истории. Византия и Арабский халифат попытались удержать их в своих руках, но и они пали под натиском молодых, сильных и жизнеспособных народов. А вместе с ними были утрачены и их достижения. Все новшества, привнесенные Михаилом, могут оказаться попросту сметенными глупостью, жадностью и властолюбием князей. А хан Батый вколотит в крышку гроба Руси гвоздь, в одночасье вернув все на круги своя.

Закончив свой монолог, Кудрявцев легонько пожал плечами и вновь отпил кофе.