Реформатор

Второе: что в скором времени население России сократится со ста сорока пяти до… пятнадцати миллионов человек.

Третье: что показатели рождаемости в той или иной стране впрямую зависят от того, преследует или нет власть так называемую интеллигенцию, держит или не держит в строгости народ. Если да, то кривая рождаемости стремится вверх, если нет — вниз. Потому что, утверждал отец, свободным, предоставленным самим себе людям совершенно не хочется заводить детей, более того, они начинают испытывать зловещую тягу к тупиковым, противоестественным формам (однополовой и т. д) любви, тогда как гонимые и преследуемые неутомимо, а главное, в полном соответствии с теорией естественного отбора, плодятся и размножаются. Чем больше у них детей, тем больше шансов выжить, продолжить род. Значительно смягчен в тоталитарных обществах и доходящий до абсурда в обществах свободных конфликт «отцов и детей». Семьи, писал отец, в тоталитарных обществах крепки, разводы редки, тогда как в странах с демократическим правлением распадается каждый второй брак, а сохраняющиеся семьи, как правило, бесконечно несчастны.

Четвертое: что Бог… есть, но в данный момент его не интересуют дела людей, потому что Бог вступил в последний и решительный бой с Вечностью, то есть с той силой, которая Его создала и привела в мир. Исход боя пока не ясен, хотя, конечно же, ясен, ибо нет силы, способной победить (укротить) Вечность.

И, наконец, пятое: что изречение некоего французского философа: «Человек знает, что он один в равнодушном бессмертии Вселенной, где он появился случайно» — одновременно истинно и ложно. Истинно — для человека с «диким» неструктурированным, «клиповым» сознанием, «распятым» между отчаяньем и наслаждением. Ложно — для человека, в чьем сознании присутствует Бог, осознавшего, что смерть — всего лишь продолжение Божественной любви, которая, делал неожиданный, едва ли не перечеркивающий все вышесказанное вывод отец, в сущности, равнозначна «равнодушному бессмертию Вселенной».

Нечего и говорить, что после подобных «предсказаний» двери «Провидца» перед отцом, еще недавно (при прежнем президенте) открывающем любые двери ногами, не просто вежливо закрылись, но с оглушительным треском захлопнулись.

«Мне вообще-то нравится, когда девчонки бреют внизу, — задумчиво произнес Савва, прочитав заметку Никиты, — побрить там — это все равно что навести порядок в доме перед визитом дорогих гостей, навести глянец на посуду, из которой гости будут есть и пить. Бритая п… — праздник, который… всегда, точнее иногда с нами, — ухмыльнулся Савва. — Но почему паук? По мне, так там более уместен… гриб».

«Гриб?» — удивился Никита.

«Ты же не будешь спорить с тем, что гриб, как в нормальном, так и в перевернутом положении поразительно похож на мужской половой орган? — спросил Савва. Никита не спорил, а потому Савва продолжил: — Но он похож и на женские половые органы: влагалище, малые и большие срамные губы, грудь. Более того, классический гриб — ножка, входящая в шляпку — это же абсолютная иллюстрация neverending вселенского полового акта. Иногда, — грустно продолжил Савва, — ножка тоненькая и слабенькая, и шляпка висит над ней, как… гиря, как судьба. А иногда, наоборот, ножка толстая, волосатая, кривая, и крохотная нежная шляпка как будто хочет с нее спрыгнуть… Ну, а где два гриба, там обязательно и третий… Классический грибной треугольник»…

Лицо брата сделалось мечтательным и печальным. Видимо, он испытывал предшествующее расставанию с очередной возлюбленной обострение чувств. Никита подумал, что вряд ли в мире отыщется шляпка, которая сможет повиснуть над Саввиной ножкой, как… гиря, как судьба. Разве только та, широко раскинувшая паутину девушка, от которой сбежал студент. Скорее всего, это Савва довел до изнеможения (затоптал) какую-нибудь нежную трепетную шляпку. Вот она и решила от отчаянья податься к другому грибу.

«Подумать только, — вздохнул Савва, — на трех грибах, как на трех китах, стоит мировое искусство».

«Значит… мне все переписывать?» — расстроился Никита.

«Зачем? Паук — нормально, — пожал плечами Савва. — В принципе, все связано со всем, и, следовательно, все можно уподобить всему. Хотя, — добавил, подумав, — если п… — паутина, то х… скорее, не паук, а… муха? Ничего не поделаешь, первопричина довольно часто растворяется в следствиях. Вылететь, кстати, по жизни труднее, нежели влететь. Так что, смело работай с пауком и мухой. Но с грибами не шути! К ним следует относиться гораздо более серьезно, нежели к… мухам и паукам».

Никита весьма дорожил сотрудничеством (гонорарами) с «Провидцем», а потому все время выпытывал у брата, как делать сбывающиеся предсказания?