Реформы Ивана Грозного. (Очерки социально-экономической и политической истории России XVI в.)

Ивану IV все же удалось убедить народ, что Глинских он не прячет. Не оправдались и слухи о походе крымского хана на Русь. Не имея четко выраженной программы и плана действий, восставшие покинули Воробьеве. Царь «не учинил им в том опалы», но лишь до тех пор, пока вооруженные отряды восставших представляли для него серьезную опасность. Однако после этого произведен был тщательный розыск, в результате которого предводители восставших были казнены (Иван IV «обыскав… положи ту опалу на повелевших кликати» [1296], точнее, «повеле тех людей имати и казнити») [1297].

С восстанием в Москве было покончено. Это восстание показало, какой степени обострения достигли социальные противоречия в русском городе в середине XVI в. Вместе с тем отчетливо выявились и слабые стороны городских движений того времени. Восстание в столице носило локальный характер. Оно не слилось воедино с движением крестьянства и посадского населения других городов. Стихийно возникнув, оно не было в достаточной степени организовано. Наконец, восстание носило царистский характер; оно было направлено против Глинских, но не против власти царя.

Москва в XVI–XVII вв. находилась в авангарде антифеодальной борьбы народных масс. Восстание 1547 г. в Москве отозвалось по всей стране громким эхом. В городах и в деревнях усилились волнения народных масс против эксплуататоров. Эти движения конца 40-х — начала 50-х годов имели разные формы — от убийства отдельных феодалов в деревне до открытой борьбы между верхами и низами на посаде. Но все они свидетельствовали о крайнем обострении классовой борьбы в стране.

Преследование правительством Ивана IV участников московского восстания привело к тому, что «мнози (участники. — А. 3.) разбегошася по иным градом» [1298].

Еще до начала событий в Москве среди населения Пскова и псковского пригорода Опочки происходили какие-то волнения. В «Петров пост», точнее, в самом начале июня 1547 г. [1299], псковичи, очевидно, так же, как и позднее в Москве, предварительно собравшись на вече, послали в столицу 70 человек «жаловатися на наместника» (князя И. И. Турунтая Пронского). Иван Грозный решил сразу же пресечь всякие попытки со стороны представителей народных масс выражать недовольство. Он «опалился на пскович» и подверг их респрессиям [1300].

В Опочке в июне же горожане захватили и «в крепость посадили» особенно ненавистного им пошлинника (сборщика торговых и других пошлин и податей) Салтана Сукина, ибо «Салтан пошлинник много творил зла» [1301].

Для подавления этих волнений московское правительство, в силу неспокойного положения в центре страны, не могло выделить своих войск, и новгородские власти были вынуждены отправить в Опочку свое значительное по численности ополчение. «О Петрове дни (т. е. 25 июня.—А. 3.) ходиша новгородци с щита по человеку с лошадью к городу к Почке, а воевода у них Семен Олександрович Упин, дворецкой новгородцкой, опочан вести к Москве, понеже на них бысть облесть (наговор.—А. З.)» [1302]. Всего было послано к Опочке «2000 вой» [1303]. Правительство отнеслось достаточно серьезно к событиям в Опочке; следствие по этому делу велось в Москве: «разбойников свели к Москве же из Опочки» [1304].

Неспокойно в 1547 г. было и в Новгороде. Обращаясь к Ивану IV с просьбой принять срочные меры против корчемства, новгородский архиепископ Феодосий отмечал, что в Новгороде «в домех и на путех и на торжищех убийства и грабления, во граде и по погостом, великие учинилися, прохода и проезду нет» [1305].

Показателем напряженности положения в стране была попытка князя М. В. Глинского с княгиней Анной и псковского наместника И. И. Турунтая Пронского в ноябре 1547 г. бежать за рубеж. На следствии выяснилось, что они «от неразумия тот бег учинили были, обло-жася страхом княже Юрьева убийства Глиньскаго» [1306]. Глинский был лишен звания конюшего. У него и у Пронского Иван IV приказал конфисковать «живот их, вотчину» [1307], но казни беглецы не были подвергнуты. Представители господствующего класса понимали тот ужас, который охватил князя Глинского, помнившего о судьбе своего брата.

Усиление классовой борьбы в 1547–1548 гг. отразилось и на губной политике правительства. В ряде жалованных грамот этого времени специально говорилось о розысках по делам о «разбойных» («тех дел, что есми приказал бояром своим обыскивати лихих людей, татей и разбойников») и о посылке приставов в случае, если «слово лихое взговорят в татьбе и в разбое», об установлении подсудности «лихих людей» царю или большому дворецкому [1308].

Напуганные растущим сопротивлением народных масс, представители различных прослоек господствующего класса решили объединить свои усилия, чтобы провести необходимые реформы, которые должны были укрепить власть феодалов над эксплуатируемым населением.