Регент

Олег уловил в голосе десятника, возглавлявшего конный патруль, если не страх, то некоторую опаску. Это было понятно, учитывая, что в его патруле было всего пятеро вояк, считая его самого, и один маг, пусть и довольно приличный, а отряд, приближающийся к нему, насчитывал два десятка всадников.

Некоторую уверенность патрулю внушало то, что за их спинами, всего в полулиге, виднелся военный лагерь, в котором, судя по размерам, размещалось не менее двух полков, а ещё чуть подальше стояли высокие стены и башни Вила, столицы одноимённого герцогства, а заодно и провинции.

— Старший я, — ответил Олег, — А представлюсь только твоим командирам.

— С чего бы это? — изумился десятник, — Ты кто такой, а?

— Поверь, тебе, может быть, этого лучше и не знать, — усмехнулся Лис, ехавший по правую руку от Олега — Нирма в этот раз находилась в арьергарде, — Или узнать об этом, как можно позже.

Олег взял лейтенанта за локоть и немного одёрнул.

— Передай своему полковнику, сержант, — он протянул десятнику запечатанный тубус.

— Сфорцевские, что ли? — поинтересовался тот, послав одного из бойцов забрать у Олега свиток, — Мы этих новомодных «сержантов» не используем. Так что, зови десятником. Это пусть мятежники и иностранцы за вами повторяют.

Самое смешное, что десятник был прав в чём-то. Введёные им унтер-офицерские звания сержантов, старших сержантов и старшин, после того, как разлетелись вести о его победах над Геронией, Растином, Линерией, Руанском и о победах Ули над сарскими мятежниками и армией Саарона, начали попугайским образом использовать и другие. Даже мятежники. Всё таки новшества, которые Олег приносил в этот мир начинали постепенно распространяться сами собой, без его непосредственного участия.

В пику этим подражателям, маршал ре, Вил категорически не приветствовал новые звания. Тех, кто поддавшись веяниям армейской моды использовал слово сержант, в соответствии с приказом герцога наказывали, и довольно сурово. Не нравилось соратникам Лекса всё, что было связано с герцогством Сфорц.

— Что-то имеешь против Сфорца? — метнул на него взгляд Олег, — А может и против регента?

Десятник стушевался. Одно дело поносить кого-то в своём кругу, а другое — публично ляпнуть такое, за что могут притянуть, как за государственную измену. Пусть особых отделов тут в армии нет — что Олег считал недоработкой и рассчитывал в своё время озаботиться и этим — но за языком всё равно требовалось следить. Оскорбление коронованных особ — а регент относился тоже к этой категории — каралось крайне сурово.

Судя по тону и взгляду десятника, он питал неприязнь и к Сфорцу, и к регенту. И причина, думалось Олегу, в одном из самых гадких чувств — в зависти. Успехи Олега и его людей, их достижения и полученные блага много кому портили настроение. И не только среди власть придержащих, но и среди таких вот, как этот десятник. Хотя, казалось бы, тебе-то что за дело? Но нет. Вон ведь, как зыркает.

— Ничего против сфорцевцев я не имею, — выдавил он из себя улыбку, — Линерийцам и руанцам вы здорово напинали. Да и против нашего мудрого регента я слова плохого не скажу. Только хорошее. Но что мне полковнику сказать насчёт этого? — он потряс переданным ему тубусом.

— А ничего не говори, — Олегу уже начал надоедать этот разговор, и он так посмотрел на десятника, что тому явно стало не по-себе, — Там всё написано.

Полковника Вылега, старшего из двух полковников, находившихся сейчас в лагере, Олег знал только по докладам. И по рассказу Лешика Гирвеста.

Вылег был тем самым офицером, который безуспешно попытался отговорить короля Лекса от неподготовленного похода на мятежников с малыми силами. И не его вина, что король его не послушал — Лекс, похоже, впал в безумие до того, как ему по голове прилетело.

— Извините, что встречаю вас таким образом, но вы сами указали, не раскрывать…

— Пустое, — прервал его Олег, — Ты всё правильно сделал. Я хочу обрадовать маршала. Внезапным сюрпризом, — он сел на стул, стоявший в углу шатра, — Да ты садись, полковник, а то кто-нибудь войдёт ещё и увидит, как ты перед капитаном егерей вытягиваешься в струнку.

В письме, переданном Вылегу, Олег, раскрыв себя, строго-настрого запретил об этом кому-то сообщать, поэтому наряд охраны, отправленный сопроводить Олега, был в некотором недоумении, почему такое внимание полковник уделил какому-то офицеру егерей, пусть и сфорцевцу, судя по экипировке.

— Я обязан доложить командующему, — Вылег сел в своё кресло, — Если я этого не сделаю, это будет нарушением установленных правил.

— Ты обязан верностью короне, в первую очередь, полковник. А сейчас, государство — это я, — не мудрствуя лукаво Олег сплагиатил Людовика Четырнадцатого, — Так что, ты будешь делать так, как велит регент королевства.

В полковнике Вылеге Олег был уверен. Агрий давно, ещё до начала похода, дал ему все расклады по командному составу винорской армии, а конкретно про этого полковника, ещё и Лешик добавил личных впечатлений. Вылег был честным служакой, но довольно резким в своих суждениях. К тому же, любил пререкаться.