Регина

Впервые попав в восточную лавку, девушка была потрясена. Она перетрогала каждый кусок ткани, перенюхала содержимое всех баночек, коробочек и шкатулочек. Ей всё хотелось купить! Регина тогда объявила бойкот всем модным парижским духам и её кожа с того дня пахла восточными травами. Надышавшись пряностей и ароматных масел, она вышла на улицу в приятном опьянении, держа в охапке целую кучу изящных чеканных коробочек и разноцветных баночек со всякой всячиной. Руки и волосы юной графини благоухали смесью корицы, гвоздики и роз. С этими драгоценностями она категорически отказалась расставаться. Будь у неё еще пара рук, она бы и рулоны тканей не доверила нести слугам. Маргарита, сопровождавшая Регину, искренне веселилась, глядя на этого ребёнка, дорвавшегося до женских радостей.

В ювелирной лавке ситуация повторилась. Не обращая внимания на возмущенные возгласы и настоятельные советы маркизы, девушка не обратила ни малейшего внимания на золото, рубины и изумруды, которыми в Лувре были увешаны все, и потратила все деньги на оправленные в серебро жемчуга, бирюзу, голубые алмазы и аметисты.

Маргарита только разводила руками и уже не спорила — юная графиня всегда оставляла последнее слово за собой. Девушка так напоминала своего брата и в то же время так сильно отличалась от него. Регина была истинной дочерью Евы, Луи — идеалом мужчины со всеми свойственными его полу недостатками, которые женщины испокон веков принимали за достоинства. И если молодой граф уже властвовал над умами и сердцами Парижа, то его никому пока не известная сестра имела все шансы произвести в Лувре фурор, и молодая королева Наварры неустанно возносила Господу благодарность за то, что самый блистательный мужчина Франции, её любовник, был братом этой девушки, ибо Регина единственная могла выйти полной победительницей в том сражении за сердце и состояние графа, которое шло при дворе и давно уже не было тайным.

В отсутствии Луи Регина, столь похожая на своего брата, была целебным бальзамом на сердце влюблённой Маргариты. Она смотрела на неё, а видела лицо Луи, слышала её голос, а отвечала — Ему. Бюсси давно уже стал для неё каким-то наваждением и, изучая Регину, она хотела найти разгадку его магического притяжения, подобрать ключ к его душе. И в итоге запуталась окончательно, потому что его сестра оказалась ещё большей загадкой. Восхитительной и пугающей, как страшная сказка, рассказанная в полночь.

Как-то раз, когда Маргарита и её фрейлина перемывали косточки своим знакомым, маркизе пришло в голову составить для Регины список наиболее достойных из возможных кандидатов в женихи. Последняя резко оборвала:

— Ортанс, запомните, пожалуйста, что в этом списке будет только одно имя, но оно будет самым громким и блистательным. Мне нужна только редкая, совершенно исключительная добыча, за которой идет увлекательная и пока безрезультатная охота. Мне нужен самый ценный приз.

Ортанс и Маргарита переглянулись и последняя негромко засмеялась, но в этом смехе зазвучало чувство собственного превосходства и облегчение:

— Ах, дорогая моя девочка, это невозможно. Именно для вас это и невозможно.

— Для меня нет ничего невозможного! — сверкнула глазами Регина.

— Возможно, действительно ничего… кроме того, что не дано Богом, ибо самый завидный жених Франции — ваш брат Луи, великолепный граф де Бюсси. Все остальные, увы, находятся на несколько ступеней пониже…

— … и мне придется волей-неволей снизойти до них, вы это хотели сказать? — Регина резко поднялась, отшвырнула в гневе кресло и ушла в сад.

Ортанс пожала плечами и направилась вслед за ней, недоумевая, зачем нервничать из-за такого пустяка. В Лувре было достаточно мужчин и качество в данном случае легко можно было компенсировать количеством и весом кошелька, а если учесть, что при дворе пока оставались свободными от брачных уз два отпрыска королевских кровей, принц Конде и три будущих герцога, — это не считая Англию, Испанию, Австрию и Польшу, — то поводов для расстройств не было абсолютно. Именно это она и изложила Регине, догнав её среди розовых кустов.

— Вы забыли ещё Италию, Германию и Восток, — равнодушно обронила Регина.

В это время дворецкий доложил о приходе белошвеек и портнихи и в предвкушении примерок новых нарядов неприятный разговор был забыт.

Узнав из письма Маргариты о приезде сестры, Бюсси написал управляющему, чтобы тот не скупясь выделял любые суммы по первому же требованию Регины, так что подготовка к первому появлению в Лувре шла полным ходом. Ортанс до хрипоты спорила с юной графиней по поводу расцветок и фасонов: если маркиза была в курсе последних веяний моды, то Регина руководствовалась исключительно своим врождённым чувством меры и безупречным вкусом. Яркие, насыщенные, густые краски тканей, изобилие золотого и серебряного шитья и порой бросающееся в глаза узорочье, перегружавшее наряд, пришлись ей не по нраву. Напрочь игнорируя советы Ортанс, Регина заказывала только то, что устраивало ее саму: