Регина(СИ)

Регина неопределенно пожимала плечами и ничего не говорила. Что ей было до легкомысленных ухаживаний Шарля? Она уже знала, что такое Любовь, ибо сама она всем своим пылким сердцем любила брата, а её любил Филипп. В глазах и прикосновениях Майенна она не видела и сотой доли той искренней нежности и тихой, ничего не требующей взамен любви, которой покорил её Филипп. И она знала, что от того, станет ли она любовницей Шарля или нет, ничего не изменится в их отношениях. Лёгкий флирт, двусмысленные ничего не значащие фразы, шаловливые поцелуи и лукавые взгляды — этого было вполне достаточно, чтобы поддерживать чуть более игривые, нежели просто дружеские, отношения, которые вполне устраивали их обоих. Вечные жалобы герцога на её жестокосердие и бесконечные предложения руки сердца были всего-навсего частью игры. Игры, которая отвлекала её от мыслей о брате и воспоминаний о Бордо. Если бы в те дни хоть один из них написал ей слова, которых она ждала! Возможно, всё повернулось бы иначе… Но Луи как будто задался целью вычеркнуть её из своей жизни и гордо отмалчивался, сидя в Анжу.

Филипп писал короткие, лёгкие, как воздушный поцелуй, письма с обязательными вложенными записками от Анны. Но за смешными рассказами о жизни в провинции легко читалась между строк светлая печаль влюблённого сердца. Филипп тосковал по ней, и мучался, и боялся потревожить, и не мог забыть ни единой минуты, когда она была в его объятьях. О столь многом он молчал в этих письмах, что Регина боялась их читать, потому что знала: стоит ей только начать прислушиваться к этим несказанным словам, как сразу же всплывёт в памяти её безмятежное счастье в Бордо, вкус молодого вина, дурманный запах свежескошенной травы, утренние туманы, ветер с океана и грустные синие глаза. И она сбежит. Бросит всё, забудет всех и сбежит к Филиппу. И даже сможет стать счастливой и спокойной. Наверное, это будет не так уж сложно…

А король будет смеяться, вспоминая свою шалость с графиней де Клермон. И поцелуй Луи станет размытым воспоминанием юности…

Впрочем, можно было ещё принять предложение Майенна и стать полноправным членом Лотарингского Дома и официальным врагом Генриха III. Вряд ли это понравилось бы Луи и уж ещё менее — королеве-матери. Смесь её бешеного темперамента с изворотливостью и хитростью Гизов, объединение их несметных богатств с её наследством, их могущества с популярностью Бюсси привело бы к образованию мощнейшей коалиции против короля. Вместе с Гизами Регина бы смогла осуществить свои мечты о мести и окунуться с головой в политическую и светскую бурную жизнь и не думать о Луи. Но это было бы равносильно тому, что она вонзила бы нож в спину Филиппа. Он бы не смог понять, почему она променяла его любовь на титул и власть герцогини де Майенн.

И когда она начинала задумываться надо всем этим, ей казалось, будто её разрывают в разные стороны три диких бешеных коня: Месть, Страсть и Жажда покоя. И она, всегда такая решительная и смелая, сейчас не знала, по какой дороге ей пойти; не могла сделать выбор и раз и навсегда принять окончательное решение.

Луи уехал. Филипп ни о чём не просил по своему обыкновению. И только Майенн не оставлял надежды перетянуть часу весов на свою сторону.

— Я не понимаю вас, женщин, — возмущался он. — Вы ведь даже не скрываете, насколько вам приятно моё общество, более того, вам нравится играть роль моей любовницы. И сильно подозреваю, что вам точно так же понравится быть ею на самом деле. Однако вы, ваше сиятельство, упорно держите осаду и каждый раз недвусмысленно даёте понять, что в мужья себе выбрали Филиппа и принадлежите только ему. Хотя, по большому счёту, ни его, ни меня вы не любите. Так почему же вы решили, что из Филиппа муж будет лучше, чем из меня? Почему вы хотите принадлежать ему одному? Ведь это же смешно, что такая красавица, одна из самых блистательных дам Парижа, сестра такого повесы, как Бюсси, не имеет такой же коллекции любовников, как Марго или даже Екатерина-Мария! Да если при дворе узнают, что я всего лишь числюсь вашим любовником, не являясь им на самом деле, нас обоих подымут на смех!

— Положа руку на сердце, могу ответить вам на это, что мне в последнее время наплевать на мнение двора. Что касается моего замужества, то это дело давно решённое и решённое не мной. Мой брат сговорился с Филиппом задолго до того, как я приехала из монастыря. И не думаю, что Луи изменит своё решение в вашу, герцог, пользу. Мой брат и так едва терпит нашу с вами дружбу и я даже боюсь себе представить, что будет, когда он по возвращении узнает последние сплетни двора. Вам, скорей всего, светит дуэль, а мне отправка в родовое имение и скоропалительное обручение с графом де Лоржем. И я ещё не придумала, как буду изо всего этого выпутываться. Так что, пожалуйста, не добавляйте мне хлопот. И на будущее: не смейте более никогда сравнивать меня с Маргаритой Наваррской! В противном случае нашей нежной дружбе придёт конец и вами, ваша светлость, пообедает Лоренцо!