Регина(СИ)

Регина молчала, прекрасно понимая, что стоит за решением Луи. Отлучение от церкви, пытки в подвалах инквизиции, позор, неизбежно падавший на их семью, публичная казнь, глумление толпы… Призрак кровавого кошмара, раньше только маячивший где-то за гранью сознания, за одну ночь превратился в реальность. Такого шанса раз и навсегда разделаться с Клермонами королевское семейство не упустит. На казнь сбежится весь Париж. Посмотреть на то, как полетят с плеч две самые красивые и самые безумные головы в городе, найдётся много желающих. Да ещё по обвинению в кровосмешении… Ей вдруг стало по-настоящему страшно. Страшно было умереть сейчас, когда счастье только-только легло в её ладони. Страшно было оказаться в руках палача и потом нести до площади свой позор под градом насмешек, камней и нечистот. Страшно было вдвойне за Луи, который вместе с ней прошёл бы все эти круги ада.

— Куда мы поедем? — покорно спросила она.

— В Анжу. В Сомюр.

— Почему не домой в Нормандию? Или в Амбуаз?

— В Нормандии нас будут искать в первую очередь. И там быстро узнают в жене графа де Бюсси его родную сестру. Амбуаз уже давно не наша собственность, он принадлежит Екатерине Медичи. А в Анжу о тебе не знает никто. К тому же там я губернатор и притом губернатор уважаемый. К тому же став губернатором Анжу, я получил разрешение обосноваться в Сомюре. Рене Бирагу и церковникам не так-то легко будет добраться до меня в моей вотчине. Я спрячу тебя в Сомюре от короля, от церкви, от Гизов, от всего света. Потом вернусь в Париж и что-нибудь наплету, лишь бы никто не подумал, что мы уехали вместе. Потом вернусь к тебе. Будет день, будет и пища. Со временем что-нибудь я смогу придумать, доверься мне.

— Но это не может продолжаться вечно! — в отчаянии прошептала Регина.

— Ничто не длится вечно. Пока нам нужно выиграть время. А потом твой супруг что-нибудь придумает.

— Супруг? Ты ещё не раздумал выдать меня замуж за Филиппа? — не удержалась она от колкости.

Луи чувствительно ущипнул её за бедро.

— Я себя имел в виду. Отныне ты — моя жена перед Богом, а мнение людей меня мало трогает.

— Перед Богом мы с тобой преступники. Так тебе скажет весь белый свет. А я тебе скажу, что богу мало дела до того, кто с кем спит и кто кому рожает детей. Он вообще редко обращает внимание на людей.

— Еретичка, — убеждённо припечатал Луи. — Обольстительная еретичка, прекраснейшая из ведьм, языческая богиня плотских утех, посланная мне небесами на зависть всему миру.

Регина гибким, тёплым плющом обвилась вокруг него, ласкаясь бесстыдно и трогательно. Этим утром она решительно ни о чём не желала думать, только наслаждаться любовью человека, которого ждала так долго.

Но Луи, столько времени предпочитавший плыть по течению и полагаться на судьбу — судьбу, которую всеми правдами и неправдами выстраивала Регина, — теперь начал действовать с присущей ему решительностью.

— Одевайся. В полдень мы должны уже выезжать из Парижа.

Регина захлопала ресницами:

— В полдень? Но… но это никак не возможно! Я ничего не успею! Мне нужно встретиться с герцогиней, у нас очень важное дело! Я должна дождаться письма от Жуайеза и ещё у меня много необходимых дел, которые нужно завершить, и пара важных встреч, и…и я просто не успею собрать вещи!

— Регина, — Луи говорил тихо, но в голосе его звучала гранитная твёрдость, так что у его любовницы-сестры не возникло даже мысли продолжать пререкания, — собирайся. В полдень мы уезжаем в Анжу. И об этом не должна знать ни одна живая душа. И больше никаких дел с семейством Гизов.

— Екатерина-Мария — моя единственная подруга, — попыталась напомнить графу Регина.

— Я знаю. Но и Гизов я знаю лучше, чем ты. И поверь моему опыту, они первые воспользуются нашим с тобой положением.

Регина могла поспорить с братом и привести доводы куда более убедительные, чем его многолетнее плавание среди подводных камней придворной жизни. Чтобы он не думал о Гизах, но в самые тяжёлые моменты её жизни Екатерина-Мария и Майенн всегда оказывались рядом и поддерживали её. В отличие от Луи, который всегда был прекрасным призраком мечты. Мечты, ставшей реальностью только благодаря той страшной и кровавой цене, сполна оплаченной Региной. Всё это она могла бы ему сказать и имела на это полное право. Но сейчас было не самое удачное время для свержения богов. Она любила Луи воистину слепой и беззаветной любовью и если ради этой любви требовалось отказаться от друзей, от собственных желаний и решений — она делала это, не раздумывая.

И потому она легко спрыгнула с постели, на мгновение ослепив Луи удивительной красотой и совершенством своего обнажённого тела, и принялась торопливо одеваться.