Регион в истории империи. Исторические эссе о Сибири

Пока наши молодые сибиряки не будут привязаны к своей стране в силу привычки, пока они не будут изучать ее на школьной скамье, пока не в состоянии будут получать живых и никогда неизгладимых впечатлений университетской жизни на месте их будущей деятельности, до тех пор они плохие слуги своей страны⁵¹.

Под этими строками вполне могли подписаться и областники.

Однако эйфория от быстрых успехов и радужных ожиданий прошла, и на повестку дня выдвинулись вопросы реализации намеченных планов. У сибирского университета оказалось много не только союзников, но и противников, и не только в стане консерваторов. Сомнения в целесообразности высшего учебного заведения в Сибири высказал один из ведущих публицистов «Отечественных записок» Г.З. Елисеев, сам по происхождению сибиряк. Елисеев не понаслышке знал сибирские реалии: позади у него были голодные годы детства в Таре, семинарская жизнь в Тобольске, а после окончания Московской духовной академии и краткого периода преподавания в Казанской духовной академии – служба в окружных и губернских учреждениях Западной Сибири. Он фактически повторил старые доводы, заявив, что в Сибири слишком мало средних учебных заведений, которые бы дали студентов для университета. Сомневался Елисеев и в том, что удастся поставить преподавание в университете на достойном уровне. Да и вряд ли сибиряк, получивший высшее образование, добавлял он, останется жить в душной атмосфере провинциальной Сибири, где талантливые люди до сих пор затираются. Очевидно, собственная судьба Елисеева убеждала его и в этом. Вместе с тем, не замечая противоречия в своих доводах, он утверждал с присущим критическим ему настроем, что до тех пор, пока в Сибири все важнейшие административные посты будут заняты приехавшими из Европейской России «искателями карьеры, легкой наживы и просто проходимцами», государственная служба в родном крае для образованных сибирских уроженцев останется непривлекательной⁵². Нужно дать служебные привилегии именно сибирякам, привлечь снова в Сибирь тех, кто ее когда-то покинул, увеличить число сибирских стипендий в университетах Европейской России, и через каких-нибудь десять лет Сибирь получит такое количество образованных элементов, каких она не приобретет в течение 50 лет не только с одним, а с пятью университетами, основанными в Сибири⁵³. В противном случае сибирский университет станет лишь одной обузой для платящего подати мужика.

Опровергая такое мнение, областники считали, что студенты в Сибири найдутся, да и сам университет в сибирских условиях будет более демократичным по своему составу, нежели прочие российские учебные заведения. Г.Н. Потанин прогнозировал, что сама жизнь сделает «мужичьим» сибирский университет⁵⁴. К тому же расчет, что стипендии и льготы будут менее тягостны для податного населения, чем сибирский университет, как утверждал Потанин, вряд ли верны⁵⁵. Патриотическое воспитание, развитие местной общественной жизни создадут условия к тому, чтобы образованные сибиряки оставались на родине. С этим связывалась другая, кардинальная для областников задача – формирование своей сибирской интеллигенции. Для областников университет был больше, чем обычное высшее учебное заведение, и этого, видимо, не захотел увидеть Г.З. Елисеев. Еще в своей омской речи Н.М. Ядринцев провозглашал: «В университете вся наша будущность»⁵⁶.

Следующей преградой на пути к основанию сибирского университета стала проблема выбора для него города. И это имело не только географический интерес. Специфика общественно-экономической жизни сибирских городов могла предопределить будущее университета. О важности выбора города свидетельствовала не только страстная полемика на страницах сибирских газет, но и набор аргументов, которые выдвигали члены специальной правительственной комиссии, созданной для этой цели в Петербурге.