Реглан для братвы

– Вот это ты зря, – усмехнулся Александр Николаевич. – Всё дело в количестве и продолжительности времени воздействия. Рыбки объедали трупы, крабы тоже копошились в поисках разной органики, которой там было немало. За год много чего можно разворошить...

– Тогда что на самом деле случилось, если не взрывы торпед?

– Скорее всего, нечто комплексное. Пожар, срочное всплытие, удар об свой же тяжелый корабль или уход от столкновения, и носом в дно... Хотя, может, и без пожара. Пошли на поверхность, чтобы продуть отсек, в котором стала травить торпеда, и влетели под флагман того самого ОБК [108], по которому должны были через час или два пулять практической. Флагманом там был «Адмирал Молотобойцев», авианесущий крейсер. Шестьдесят пять тысяч тонн водоизмещением, боковые стабилизирующие кили по метру, да в толщину сантиметров по тридцать. Он такую лодку, как «Мценск», переедет и не заметит, особливо при волнении. А волнение на Баренцевом море всегда...

* * *

После встречи с майором Плодожоровым, предложившим поучаствовать в небольшом дельце, способном принести Опоросову со товарищи весьма неплохие дивиденды, капитан подумал и решил пару дней не ходить на работу.

Дабы набраться сил и восстановить находящиеся на грани разрыва отношения с женой.

Опоросов позвонил на работу, за три минуты втолковал немного невменяемому дежурному, что заболел, и попросил предупредить об этом своего сокамерника старлея Самобытного. Затем капитан выслушал краткую сводку утренних новостей РОВД, содержавшую, в основном, рассказы о том, кто с кем и сколько уже успел «принять на грудь», повесил трубку и приступил к помощи жене в уборке квартиры.

Участие Опоросова в этом мероприятии заключалось в том, что он старался не мешаться под тряпками и пылесосом, а сидел на продавленном диване в гостиной и тихонько читал книжку «Гарри Потцер и день рождения Любавичского Ребе шлита Рабби Менахема Мендла Шнеерсона [109]» своему слегка дебиловатому, как большинство детей милиционеров, пятилетнему сыну, периодически меняя воду из тазиков и двигая мебель.

Мирное течение событий кончилось неожиданно, когда жена предложила капитану немного прибраться на лоджии, окна которой выходили на крышу магазина. Живший в квартире до Опоросовых гражданин сделал на крыше пристройку, чем увеличил площадь лоджии метров на двадцать. Затем жилец попался на торговле коноплей, мешки с которой он складировал именно в этой пристройке, был осужден на три года колонии общего режима непросыхающим вот уже лет десять судьей Фонтанкинского района Шаф-Ранцевым, убыл в зону, а через неделю был выписан из квартиры с формулировкой «конфискация жилплощади в пользу государства».

До государства квартира не дошла.

Шаф-Ранцеву кто-то подсунул листок со списком фамилий сотрудников тридцать пятого РОВД, остро нуждавшихся в жилье, и перманентно неадекватный судья выбрал из него Опоросова, хотя жирная галочка стояла напротив фамилии начальника ОУРа майора Балаболко, давно забашлявшего куда надо пять тысяч долларов и нетерпеливо потиравшего загребущие ручонки в ожидании халявных квадратных метров.

Опоросовы мгновенно переехали из милицейского общежития в отдельную «трешку», а Балаболко остался с носом. Майор, конечно, поскандалил, но вышестоящее руководство приказало ему угомониться и ждать следующей конфискации.

Благо происходили они регулярно...

За прошедший после обретения жилья год многочисленные родственники жены Опоросова забили лоджию всяким хламом, который выкинуть было жалко, а девать некуда. В пристройке возвышались груды тюков с одеждой, вышедшей из моды полвека назад, стояли рассохшиеся от старости сундуки, трюмо и тумбочки, коробки с трачеными молью плюшевыми игрушками, треснутой посудой и распадавшимися на отдельные страницы книгами, кровати без спинок, трехногие стулья и многое другое, включая неисправный самогонный аппарат капитанского тестя. В результате свободная площадь сократилась с двадцати метров до пяти.

Протиснувшись в самый дальний угол лоджии, оперативник остановился и принюхался.

Пахло чем-то родным и знакомым, ноздри щекотал аромат созревшей браги.

Опоросов покрутил головой, выискивая источник запаха, ничего не нашел и призадумался.

Брагу он не ставил давно. Получку отбирала жена, если успевала примчаться в отдел до того момента, как капитан убывал с друзьями в волнительное путешествие по окрестным кабакам, а дополнительные заработки немедленно тратились на пропой. Так что у Опоросова давно уже не бывало свободных денег на закупку ингредиентов в виде сахара и какой-нибудь клетчатки вроде картофеля или яблок.

Но Опоросов не был бы опером, если бы не применил метод дедукции для поиска веселящего напитка.

Побродив по лоджии, капитан путем тщательного обнюхивания и сравнения концентрации запахов в разных точках пристройки выбрал то место, где аромат был погуще и разгреб кучу древних драповых пальто, принадлежавших когда-то покойной прабабке своей супруги. Под пальто обнаружилась вздувшаяся алюминиевая канистра, принявшая форму почти идеального шара.

Запах явно шел из-под крышки канистры.