Регрессор

А вот как он выглядел, когда мы зашли в дыму взрыва: волк в овчарне. Невозмутимый, словно все происходит по его плану. Любопытный, несмотря на направленные на него пистолеты. Выше меня на голову, худой, но по движениям видно — не рохля. Глаза: спокойные и чуть насмешливые, тоже говорили — хищник. Пусть и одет в лабораторный белый халат поверх серого в крупную клетку костюма. Пусть и носит на носу смешные очки на веревочке. Хищник, просто сытый и оттого — не агрессивный.

В то время, пока его коллеги суматошно махали руками и, перекрикивая друг друга, пытались понять кто мы такие, он рассматривал нас с интересом. Будто он был тут хозяином положения. Мне это очень не понравилось. Я шагнул вперед и указал на него стволом.

— Александр Терри?

— Да, это я. — с достоинством кивнул ученый. — А с кем имею честь, молодой человек?

Голос у него был настолько преподавательский, что я чуть было не начал оправдываться. Зашел, мол, по ошибке, а вообще у меня сейчас лекция по философии и я, пожалуй, пойду. Если вы не против, конечно.

— Янак Серт. — все же ответил я.

— А-а-а! — с какой-то неуместной радостью протянул он. Будто давно хотел со мной встретиться, да все мешали дела и научные открытия. — Тот самый бомбист?

Страха в нем не было ни капли. А было какое-то не обидное для собеседника превосходство. Как у отца, который прячет улыбку, объясняя очевидные вещи своему сыну. И достоинство. Не напыщенное чванство наших дворян, а именно — достоинство. Я в тот момент впервые понял разницу между этими двумя понятиями. И я подумал, что в других обстоятельствах он бы мне понравился. Такого иметь в друзьях — большая удача.

— Тот самый! — гоня непрошенные мысли резко ответил я. — Где оружие, над которым вы работаете, профессор?

— Оружие? — искренне удивился Терри. И припечатал, как выговор студенту сделал. — Я, молодой человек, никогда не работаю над оружием!

— Что вы говорите! — мои губы будто самостоятельно сложились в мерзкую издевательскую улыбочку. И вытолкнули: — Ну а я — зубная фея! А над чем же вы тогда работаете, профессор?

Мои люди стояли и молчали. Им этот разговор был совершенно не интересен. Только приказ стрелять. Стволы их пистолетов хищно покачивались, как кобры из императорского ботанического сада. А я медлил. Понимал, что теряю время, которое сам же отвел на акцию, но не мог своим словом или выстрелом оборвать жизнь человека, труды которого с таким интересом читал. Мне даже на миг представилось, что в будущем я не смогу читать его книги, не слыша его голос. Вот ведь чушь!

— Не думаю, что вы поймете! — бросил Терри. И я услышал привычные для дворянина нотки высокомерия в его голосе. Ну как же! Чернь! Куда ей понять!

— А вы попробуйте!

“Что ты делаешь, Красный? Что за торг в базарный день? Стреляй, ставь бомбы и вали отсюда!”

— Вы знакомы с квантовой физикой, молодой человек? — глаза ученого презрительно щурились.

— В общих чертах. — небрежно ответил я, поводив пистолетом из стороны в сторону.

— Правда?

Это надо было видеть! Ученый с мировым именем, аристократ в черт его знает в каком поколении изменился в лице и даже сделал пару шагов ко мне на встречу. С робкой такой надеждой, будто встретил блудного сына, но боялся спугнуть его неверным движением.

— Читал ваши работы по этой теме.

А я — смутился. До того нелепо, что я чуть не прекратил этот фарс выстрелом профессору в лицо. А тот лишь благосклонно улыбнулся, как бы говоря: “Ну а у кого бы еще!”

— Ну тогда вы должны понимать насколько серьезный эксперимент вы сейчас прерываете! — теплое выражение его лица сменилось на яростное в долю секунды. — Немедленно покиньте помещение и закройте за собой дверь!

“Да он псих!” — понял я. — Гений, но полностью сумасшедший!”

И такое облегчение наступило, будто я все тайны мироздания разгадал. Будто отпустила меня эта внезапно возникшая приязнь к классовому врагу. Просто псих. Стреляем, взрываем и уходим!

Но стрелять начали не мы. Наверху, там где мы оставили наше прикрытие стали звучать выстрелы. Еле слышные здесь, в подземелье, но вполне узнаваемые. Пистолетные. И отвечающие им винтовочные.

Мои бойцы переглянулись. Они все поняли. Шансов выжить, находясь внизу, было очень немного.

— Все наверх. — скомандовал я. — Прорываться и уходить. Взрывчатку оставить мне. Я здесь сам все закончу.

Что я, с пятью чернильными крысами один не справлюсь? К тому же, это ведь была моя вина — затянул болтовню. И акция тоже моя. У ребят же был небольшой, но шанс прорваться.

Подпольщики молча кивнули, так же молча друг с другом, и со мной попрощались, — одними глазами, и побежали наверх. Последний, совсем еще мальчишка, оставил на полу солдатский рюкзак, набитый взрывчаткой.

— И что вы собираетесь делать, молодой человек? — спросил меня ученый, вновь ставший благожелательным мужчиной.

“Что я упустил? Почему легаши к лаборатории вернулись так быстро? Они же сейчас должны ы оцеплении у складов стоять! Или не легаши? Взвод охраны с Адмиралтейства?”

— Взорвать здесь все к чертовой матери! — буркнул я, отвечая не ему, а себе. Но Терри услышал.