Регрессор

— Какие мы враги, говорю? Вы — молодой, простите, оболтус! Введенный кем-то в заблуждение, но действующий из лучших побуждений! Борьба с войной — я это уважаю! Что до вашего справедливого желания выбраться отсюда, я с вами согласен. Но давайте действовать по порядку! Мы ничего с вами не придумаем, пока не прекратим орать друг на друга. А лучший из способов прекратить воспринимать собеседника, как врага — узнать его. Так где вы получали образование, Янак Серт?

Не то чтобы его доводы показались мне убедительными, но я решил с ним не спорить. К тому же, крича друг на друга, мы точно ничего не добьемся. Ответил:

— В столице. Четыре класса в реальной гимназии, а потом в Технологическом.

— Вот как? А в каком году? Я там не читал ничего у вас?

— Нет, вы ушли с кафедры за год до моего поступления. Да и я там всего два года только и отучился, потом бросил.

— Напрасно!

— Другие задачи стояли.

— Понимаю. — серьезно сказал он. Безо всякой подковырки, что удивительно. — Решили изменить мир?

Я плечами плечами, уходя от ответа. Говорить об этом с ученым почему-то не хотелось. Нет, я не стеснялся перед ним своих убеждений, но говорить о них сейчас казалось неправильным. Только-только орать друг на друга перестали, а сверни в эту сторону — опять начнем. Надо и вправду учиться договариваться с ним, если я хочу вернуться домой.

— Это нормально. — произнес Терри, не заметив моего нежелания развивать тему. — Каждое молодое поколение убеждено в ущербности современного миропорядка и жаждет его изменить. Только вот ваше — делает это как-то слишком агрессивно! Все эти ваши бомбы, террор…

— Так над чем вы работали? — теперь тему сменил я. Если он намеков не понимает, будем прямо говорить.

Ученый усмехнулся. Прикрыл в задумчивости глаза. Я, не знаю как, но сразу понял, что он подбирает слова. Чтобы мне в доступных выражениях какую-то сложную вещь объяснить.

— В сухом остатке поняли вы все верно. — наконец заговорил он. — Мы действительно появились здесь в результате переноса. Где бы это “здесь” ни находилось. А перенос был осуществлен из моей лаборатории прибором, который имеет рабочее название “Тур”. Это значит “дверь” на одном мертвом языке. Не думаю, что имеет смысл объяснять вам всю теоретическую базу и научные принципы работы этого прибора. Только не надо сразу вскидываться, молодой человек! Я вовсе не пытаюсь указать этим на вашу неспособность понять! Просто, так уж вышло, я и сам не до конца их понимаю!

И Терри с виноватым видом развел руками, будто признаваясь в шарлатанстве.

— То есть, как — не понимаете? — это признание меня ошарашило. В моем представлении Александр Терри знал все и обо всем!

— Обычное дело в науке, если разобраться! — профессор издал смешок, больше похожий на кашель. — Берем неизвестную область знания и лезем туда своими неловкими руками! Кто-то гибнет в ходе экспериментов, кто-то — совершает открытия.

— И этот вот перенос…

— Именно так и произошел! Догадки, немного теории, хорошее финансирование и… — тут он указал на меня: — Случай в вашем лице!

Я посмотрел на профессора, уже не зная что про него думать. Получается, он запускал прибор в лаборатории, пока я расставлял бомбы, и не знал — сработает он или нет? Если сработает, он спасется, если нет — его размажет взрывом по стенам. И при этом вел себя так спокойно, будто был полностью уверен в первом варианте развития событий.

Одновременно с этим меня не оставляло ощущение, что ученый недоговаривает чего-то. Очень важное, ключевое. Может в науках я и не разбирался, как он, но чувствовать, когда мне говорят неправду, давно научился. Вопрос выживания.

Удивительного в этом ничего не было. Скорее, я бы напрягся, если бы он вывалил мне все без утайки. Все-таки мы не друзья-соратники, чтобы быть откровенными. Хотя и попали в этот переплет вместе.

“Это принципиально выяснить прямо сейчас?” — спросил я себя. И сам же себе ответил: — “Совершенно не принципиально! Не хочет говорить — пусть хранит свои тайны!”

— Вы так смотрите на меня, молодой человек, словно пытаетесь решить, кто перед вами: опасный безумец или отчаянный первопроходец! — смущенно хохотнул Терри. — Я этот взгляд хорошо знаю. Он был у всех, с кем мне доводилось работать.

“По мне — так и без разницы. И те, и другие не думают о последствиях!”

Отчаянно захотелось опия. Одну или даже две трубки. Выкурить их, улечься на спину и просто смотреть на проносящиеся перед глазами иллюзорные картины. Изгнать из головы все эти вопросы “как”, “где” и “почему”. Не говорить с ученым, не видеть его лжи, и не придумывать, каким образом выбраться из места, куда он нас забросил…

— Что ж. Хорошо. Допустим, мы разобрались, как сюда попали. Хотя это не так. — я замолчал и в упор глянул на Терри. — А как вернуться назад? Готовя этот эксперимент, вы думали об этом? Куда вы вообще открывали эту вашу дверь?

Тот развел руками:

— Первыми бы пошли животные. Мыши, козы, свиньи. Я не планировал отправлять человека так рано. Так что мы с вами поневоле стали лабораторными мышами.

“Чтоб ты сдох!”