Рей и Рита. Прости меня, моя любовь

– Маргарита, верно? – уточняет он.

Я киваю, и Борис Васильевич, мягко обхватив мой локоть, отводит меня в сторону.

– Маргарита, тут такое дело… – он прочищает горло и продолжает. – Вы, наверное, знаете, что Рейман хочет отказаться от операции?

– Да, знаю.

– Я уже говорил это ему и повторю для вас, – мужчина снимает очки и начинает медленно протирать их стекла рукавом халата. – У Реймана аномальное кифотическое искривление. Снимки показывают, что спинной мозг отек и касается костных фрагментов. Отказ от операции может привести к необратимым последствиям. По моему мнению и мнению моих коллег, нестабильность самого поврежденного позвонка спровоцирует усиление прогиба вперед, и спинной мозг будет перерезан.

– Что это значит? – дрожащим голосом уточняю я.

– Его парализует ниже груди, – мрачно подытоживает доктор.

Чувствую, как меня начинает неслабо так потряхивать. Я ведь и раньше слышала об угрозе паралича Дениса… Но то ли тон Бориса Васильевича, то ли медицинские термины, которыми он меня обсыпает, заставляют поверить, что это все не шутки. Все очень-очень серьезно. И если Рейман сейчас в порыве какого-то непонятного максимализма примет неверное решение, ему придется расплачиваться за это всю оставшуюся жизнь.

– Но ведь есть методы восстановления без хирургического вмешательства, – вяло возражаю я, пытаясь убедить в этом в большей степени себя, чем собеседника. – Массаж, физиотерапия, иглоукалывание…

– Поймите, Маргарита, это все альтернативная медицина, я не могу ручаться за ее эффективность. Но я точно знаю, чем скорее мы имплантируем Рейману стержни, тем выше его шанс заново пойти, – он сажает очки обратно на нос и вглядывается в мое лицо. – Маргарита, вы производите впечатление умной девушки. Поговорите со своим молодым человеком, убедите его в необходимости операции.

– Денис не мой молодой человек, – вспыхиваю я. – Мы… Мы с ним просто старые знакомые…

– Да? – мужчина с сомнением вскидывает брови. – В таком случае прошу прощения за ошибку, но суть моей просьбы от этого не меняется.

– Хорошо, я поговорю с ним, – отзываюсь я.

Хотя в сущности совершенно не знаю, что мне сказать Денису. Я ведь уже озвучивала ему свои опасения, а он стоял на своем.

Попрощавшись с врачом, я захожу в палату и тут же встречаюсь взглядом с глазами цвета океана.

– Колись, общалась с Василичем? – интересуется Рейман. – Промывал тебе мозги?

Я киваю и с тяжелым вздохом сажусь к нему на кровать. Стул для посетителей свободен, но я почему-то хочу быть ближе к Денису.

– Что-то ты приуныла, Веснушка, – он мягко дотрагивается до моих пальцев, и мурашки вновь бегут по спине. Ничего удивительного, стандартная реакция моего тела на прикосновения Реймана.

– Денис, а что, если тебя и вправду парализует? – плюнув на деликатность, спрашиваю я.

– Это будет пиздец, – он приподнимает брови и поджимает губы, а затем после недолгого молчания добавляет. – Интересно, а в таких случаях член тоже перестает работать?

Я закатываю глаза и осуждающе качаю головой:

– Ну что ты за человек такой, Рейман? Над тобой висит угроза остаться прикованным к кровати на всю жизнь, а тебя волнуют мелочи типа эрекции!

– Ни хрена себя мелочи! – он округляет глаза. – Секс, определенно, входит в список вещей, ради которых стоит постараться выздороветь! Или ты уже забыла, что такое оргазм?

– Ничего я не забыла, – огрызаюсь я, наливаясь краской.

– И когда ты последний раз его испытывала? – наглеет Рейман.

– Не твое дело!

– А со мной ты всегда кончала, да еще так громко, – продолжает издеваться он. – Как вспомню твое "да, Денис, еще, еще, еще", аж мурашки по коже…

– Замолчи! – я в бешенстве вскакиваю с кровати. – Не то я сейчас уйду!

– Ладно-ладно, Ритка, остынь, – смеется парень. – Я же шучу. Просто так приятно воскрешать в памяти твое обнаженное тело…

Нет, ну это уже чересчур! Он явно берега попутал!

– А девушка, с которой ты мне изменил, тоже громко кончала? – мрачно интересуюсь я, решив атаковать засранца его же оружием. – А? Что скажешь?

Самодовольная улыбка тут же сползает с лица Дениса, и он пристыженно опускает взгляд. То-то же! Пусть в следующий раз фильтрует свой разговор!

– Ого, а ты кусаться научилась, – хмуро подмечает парень.

Да, это и впрямь прогресс, впервые в жизни мне удалось его приструнить.

– Пришлось, – опускаясь на стул, хмыкаю я.

После того, как я показала зубки, Денис наконец перестает отпускать свои сальные шуточки и общается нормально. Я вновь завожу тему про операцию, но этот разговор ничего не меняет: Денис непреклонно стоит на своем и наотрез отказывается ложиться под нож.

Мои чувства по поводу всего этого неоднозначны. С одной стороны, начитавшись про безоперационные методики восстановления, я тоже загорелась этой идеей. Даже если у нас не получится выцепить Кострова, до приемной которого я, кстати говоря, дозвонилась и получила точно такой же ответ, как и Пеплов, то ведь полно других клиник и специалистов в области реабилитологии. Наверняка среди них тоже есть стоящие.