Рэй Остролист

Богатые наделы, бесчисленные головы скота на далеких лугах и ухоженные улочки выгодно отличали деревню. И даже навозные лепехи не угрожали испортить обувь.

— Образцовая деревенька тут, — вдыхая свежую зелень, в которой утопало селение, констатировал Амадей. — Немудрено, что тут Стряпун поселился. Ничего не скажешь, избирательный господин.

По обе стороны улицы стояли развесистые березы с длинными сережками. Скоро герои оказались на площади, посреди которой, на сочном зеленом лугу, стояла длинная каменная скрижаль черного базальта. Текст был старинным: использовал устаревшие, нечитаемые знаки и странные окончания, коверкающие слова. Выходило на удивление отлично от языка, который был в обиходе сейчас.

— Чтоб мне провалиться! Да мы, похоже, нашли место, где пенсию встретить! — раскрыв рот, глядел Амадей. — Если где и примут новых героев, то здесь.

— Можешь прочесть это старье? — скривилась Мелисса.

— А тут и без слов понятно, что это сказ о героях! Дедок Елену-то как назвал? Сивушка! Будто дочь родную. Вот, похоже, и она!

Амадей указал на петроглиф с краю от текста, символически изображающий двоих. Не бог весть какое художество, но сюжет угадывался легко: спереди стояла дева, в левой руке она держала книгу, а в правой — сноп колосьев; за нею рослый мужчина в длинном платье указывал направление.

Герои почтительно приблизились к памятнику. Рэй сложил ладони перед собой и с улыбкой склонил голову. Остальные взяли пример.

— Приятно видеть, что наши предшественники добились подобного почета, — сказал Амадей. — Внушает надежду на благоприятный исход, правда?

— Ну, — задумался Рэй, — если верить имеющимся сведениям, Елена и Александр, стоящие перед нами, это сильнейшие герои первого поколения. Вдобавок, в отличие от нас, неучей, они оба подлинные чародеи.

Тихая и спокойная Крапива не на шутку влюбляла в себя. Отдалившись немного от центральной площади с ратушей и стражным домом, герои свернули на неприметную улочку. Тут отметилась двухэтажная бревенчатая изба. Крепкий, приземистый дом стоял за свежим забором, а на ограде раскинулись две огромные ивы, отпускающие ветви до самой земли.

Подле ведущей к дому тропинки стояла вбитая в землю дощечка: «НА ПРОДАЖУ двадцать пять рублей ермолай младший».

Группа сама собой остановилась, вглядываясь в светлые окна, сделанные из настоящего стекла: слегка замутненного, местами искривляющего свет, но всё же несравнимо более чистого, чем слюдяные, кварцевые или желчные окна, какие стояли на бедняцких хатах в Северо-Восточном. Крепкий каменный ряж, толстые лиственничные стены, конек с резной фигурой в форме девы на торце.

— Какой уютный. Знаешь, а в таком и на две семьи сообразить можно. Вон даже для прислуги небольшой флигель сделан.

— И правда, красивый дом, — кивнул Рэй. — Но и цена немала.

— Думаю, за Литанию Алексены получите не меньше трех-четырех мер серебра, — отстраненно произнесла Сольвейг. — Если, конечно, покупатель сыщется.

— Так много? То-то Тихомир до геройского наследия охоч.

Рэй прикинул стоимость имеющегося, кроме Литании, добра. Прах жердяя, что так и хранился в белом узелке. Сушеные глаза, печень и железа василиска ценность имели сомнительную; зато переливчатые, упругие перья смотрелись подороже. Наравне с ними, пожалуй, пойдут чешуйки речной мавки. Полубездонный рюкзак за плечами, гребешок богинок, отрывок из дневника Елены да копия страниц дневника Эльмиры.

— Гой еси, судари! Может, внутри поглядите? — раздался веселый голос за спинами. Невысокий молодей с золотым чубом из-под тонкой шапки указал на дом, предложив потенциальным покупателям экскурсию. — Я и с Ермолаем хозяином познакомлю. О-очень достойный муж. Ему дом с задницей достался — отец построил. Сам он, почитай, в Порт Правый переехал, а дом, извольте, на продажу выставил. Уже несколько семей приезжали справиться.

Рэй вежливо отказался.

— Мы ищем Зосима. Сказали, что у него можно остановиться на постой.

— Зосима? — насторожился молодей. — Глядите, гости к нему, бывает, заходят, так потом уйти не могут, — сурово предостерег он, но скоро продолжил шутливо: — такая у него медовуха густая! Ха-ха! Да Зосим и лошадей примет, у него конюх есть для ухода — накормит, вычешет, переобует. По копытам вижу, что издалека едете!

— Точно так! Мы слыхали, тут сама Елена жила. А где ее дом?

— Ну полно вам, это в какие лета было. Тогда и Крапивы-то не стояло. Скрижаль на площади видали?

— Это же сказ о героях, да? — увлеченно спросил Амадей.

— Поди ж ты, сказ! — молодей шустро подбежал к герою, тряхнул золотой чуб на голове и принялся страстно: — То сама история Крапивы!