Рея восходит (СИ)

   Я тянусь к его страховке. Он стоит спиной, не видит.

   Давлю, отцепляю, и тут же чувствую вибрацию: компенсаторный диск снова подстроился под корабль, что полегчал на одного ублюдка.

   Вопль из динамиков бьёт по ушам. Морщусь, сбавляю громкость до нуля... Тихо. Лишь в висках стучит: тук, тук.

   Стою, озираюсь: вон Мимас, торопыга, идёт на новый круг. Там Энцелад, белоснежный красавец. И Рея взошла. Странная луна. Двуликая.

   Становится душно. Я разворачиваюсь и шагаю назад. Забираюсь в шлюз, минуту проклинаю нерасторопную стрелку барометра и, наконец, срываю шлем.

   На корабле тихо и сонно, и лишь в командной рубке монитор мерцает тревожным огоньком. Подхожу, блокирую вызов. Прислушиваюсь: больше ничего.

   Иду к себе, ложусь на койку и шесть часов пялюсь в потолок.

  * * *

   Условный стук в дверь: раз, два, три.

   - Можно?

   - Открыто.

   Зеваю и делаю вид, что протираю глаза.

   В комнату бочком протискивается Женька: на голове творческий бардак, на лице робкая улыбка, в каждой руке по чашке чая. Принимаю горячую кружку, изображаю улыбку в ответ.

   Пытаюсь, то есть, изобразить. А Женька прямо светится, рассказывает что-то. Не обнаружили ещё, значит, пропажу.

   Ох, Женька, - думаю, - добрая душа. Плохо же ты меня знаешь, чтобы чай приносить и вот так улыбаться. Ой, плохо знаешь... Ну, чего глядишь? Глаза мои нравятся?

   Делаю вид, что слушаю, что понимаю, что смеюсь.

   Через минуту в дверях появляется старпом, второй человек на корабле после капитана. Старпом не молод, но крепок и вообще мужик свойский: с новенькими уже на "ты", хотя последнюю неделю пропадал в мастерской и едва ли всех по именам знает.

   Он глядит на нас с Женькой задумчиво.

   - Так... девочки, мальчики... вы капитана сегодня не видели?

   Ловлю в его голосе тревожные нотки. Мотаю головой. Понимаю: началось.

   Сначала Петровича на корабле искали лениво, потом усердно, затем приговаривая "не смешно уже, в самом деле!" Беспорядочные поиски прекратились внезапно, когда старпом обнаружил недостачу скафандра. Прошлым вечером все видели, как капитан наружу выходил, потому смекнули мгновенно. Бросились в рубку слушать эфир: ничего. Либо улетел уже далеко, либо...

   - В шлюзовом отсеке давление есть. Значит, последний раз отсек использовался для входа. Значит, вернулся капитан! Спит где-нибудь, - говорит Женя и добавляет, подумав: - Ну или после него наружу выходил кто-то ещё.

   - Не-е, - отмахивается старпом, - тот отсек и сам, бывает, заполняется: он на долгий вакуум не рассчитан.

   - А не может ли быть, что капитан... ну, самоубился? - спрашивает кто-то. - Он ничего подозрительного не говорил, уходя?

   Старпом морщится от этой версии, но отвечает.

   - Петрович, помню, вчера сказал... дословно: "Василий, будет не лень - приходи помочь". Сказал так - и полез в шлюзовой отсек.

   Становится тихо. Я отворачиваюсь к иллюминатору, затылком чувствую взгляд старпома. Кусочек космоса пуст - одна Рея видна в черноте.

   - Ну... а ты? - слышу Женин голос.

   В голове странный шум, будто сквозняком поддувает в ухо. Не к месту вспоминается марсианский зубной кабинет.

   - А что я?! - сердится старпом. - Василий то, Василий это! Мне за ночные выходы, знаешь, не доплачивают. Спать я ушёл, вот что. Если кто Петровичу и помогал, то уж верно без меня.

   Отхожу от окна: Рея скрылась в тени Сатурна.

   Василий обводит присутствующих взглядом.

   - Так, команда. Болтовню отставить! Что с капитаном, мы не знаем. И пока его нет, за старшего тут я, и делать будем, что скажу.

   Мы молчим, старпом продолжает:

   - Дайте я вас всех для начала припомню. Итак: Карпов, Миллер, Фетисова...

   - Ещё я, - подаёт голос Женя.

   - ...Ищенко, - кивает Василий. - Всё верно, четыре стажёра: две дамы, два джентльмена.

   Старпом ещё пытается шутить, но надежда найти Петровича спящим где-нибудь в укромном уголке почти растаяла, и взгляд Василия мрачен.

   - А специальности ваши... - он указывает мимо меня. - Ты, значит, навигатор? Ты пилот погрузчика? Ну а...

   - Инженер-робототехник, - отвечаю.

   - Понятно, - хмурится Василий, затем снова кивает Женьке. - Про тебя уж сам вспомнил: что-то с математикой.

   И сразу переходит к делу:

   - Считаю, надо выйти и осмотреться. Если Петрович с ночи не возвращался, он уже, конечно, мёртв. Но он ещё может быть здесь... живой или нет. Наружный обзор тут ни к чёрту, вполне могли упустить.

   Недружно киваем. Василий отдаёт распоряжения:

   - Миллер с Карповым - в командную рубку. Фетисова... ладно, дуй туда же. Ищенко, у тебя ведь приличный опыт работы снаружи?..

   А Женька и так уже в скафандре по пояс.

   Пилот и навигатор садятся к мониторам, а я работать не могу с моим-то ураганом мыслей. Лишь стою и краем уха слушаю переговоры.

   Голос Жени: "Мы вышли. Пока ничего. Продолжаем", "Никого тут. Видите нас в камеру?", "У него, кажется, микрофон не работает", "Нет, по-прежнему пусто".

   Вываливаюсь в реальность, слыша тревожный звук. Ёкает сердце. Сигнал бедствия? Чей? Женькин? Нет, что-то с Василием!..

   На мониторах творится странное: Василий не может идти, ведёт себя словно пьяный. Задыхается?..