Рейд

Задумчивая тишина. Некоторый особый стратегический смысл в этом есть. С поддержкой Ратгебера у киллеров будет хорошая охота, когда они найдут тридцать четыре клаймера в тесном секторе.

– Разве мы не оттуда только что выбирались? – спросил я, скорее чтобы прервать тишину, а не потому что мне так уж хотелось это узнать.

– Естественно. Мы были в паре дней пути. И до сих пор на том же расстоянии, у другого угла треугольника. – Он задумался. – Ратгебер. Он назван так в честь Юстаса Ратгебера, четырнадцатого президента Президиума Общего Блага. Ввел Старую Землю в состав Конфедерации. Единственная луна Лямбды Весты-Один, единственной планеты сверхъюпитерианского типа Лямбды Весты.

Он слабо улыбается.

– Просчитывал домашнее задание. Как бы там ни было, база начиналась как исследовательская станция. Флот вступил во владения, когда исследователям перестали давать гранты. Та фирма захватила его при первом наступлении.

– Но что…. – отвечает эхом кают-компания и затихает, как двигатель, заглохший, не успев завестись. Командир не обращает на нас внимания.

– Мы перейдем в гипер, как только окажемся вне зоны обнаружения. Ее границы и прочие необходимые разведданные будут приняты на борт на маяке. У них есть принтер. Потом мы начинаем клайминг и идем в атаку. Выходим из клайминга, все разносим и драпаем во все лопатки.

– Что за идиотский план? – спрашивает Пиньяц. – Ратгебер? Израсходуем ракеты, так нечем будет отстреливаться по дороге назад. Черт возьми, там же у них в порту пятьдесят охотников.

– Шестьдесят четыре.

– Так как же мы, черт побери, сможем уйти?

Ни одного вопроса, как туда добраться или как разбомбить базу. Это не сливу сорвать. Я там был. Дело трудное.

– Может быть, командование это не волнует, – говорит Яневич.

– Там не будет никого, кроме персонала базы, – возражает командир. – Все уйдут на операцию с конвоем. Танниан не глуп. Он просчитал, что это ловушка. Мы дадим им то, что они хотят, зато потом сметем Ратгебер, и верх наш. Черт возьми, все всегда говорят, что, если бы не Ратгебер, война была бы проще охоты на кролика.

В этом есть смысл. Стратегический, вроде того как шахматист жертвует пешку, чтобы съесть слона. Потеря Ратгебера будет серьезным уроном для той команды, каким была бы для нас потеря Ханаана.

Старик продолжает:

– Я думаю, адмирал рассчитывает, что мы отманим охранение от конвоя.

– Комариными укусами, – бормочет Бредли.

Он, как и я, оперся о переборку.

– Грозить отсюда, грозить оттуда, вынудить их изменить планы….

– Прямо по учебнику.

Он пожимает плечами.

Старик говорит:

– Нашей целью будет наземная и орбитальная оборона. Разведка должна сообщить нам все, что нужно, но насколько точны будут данные? Эти придурки не могут подсчитать, каким местом их задница присоединяется к спине. Кто-нибудь из вас был в Ратгебере?

Я неохотно поднимаю палец:

– Я. Два дня проездом шесть лет назад. Много не расскажу.

– Что-нибудь можешь сказать об оборонительных сооружениях? Ты был артиллеристом.

– Они их усилили.

– Ты видел их? Какое у них время реакции? У них системы обнаружения и управления огнем должны быть состыкованы.

– Откуда я знаю?

– На какое временное окно ракетной атаки можно рассчитывать? Есть ли шанс сделать все за один раз? Или нам придется прыгать туда-сюда?

– Я там все больше пил. Все, что я видел, выглядело стандартно. Человеческий фактор, время принятия решения. На первый заход имеем семь секунд. На следующие – ровно столько, сколько им надо на прицеливание.

– Крайне непрофессионально. Ты обязан был предвидеть. Разве не этому нас учили? Ладно, не бери в голову. Я тебя прощаю.

Я уставился на командира. Зачем он принял задание, которое ему не нравится? У него было право отказаться.

Такого никто не предложил.

Психованные стратегические планы штаба они матерят, но неизменно выполняют.

– Мистер Уэстхауз, программируйте полет. Переходим в гипер, как только получим данные.

Он складывает пальцы домиком перед лицом.

– До завтра, джентльмены. Поразмыслите. Я хочу прилететь и смотаться прежде, чем взорвется этот конвой. Наши друзья рассчитывают на нас.

Я мрачно улыбаюсь. Он и впрямь надеется, что в результате мы получим продленный отпуск.

Думает ли он о Мери? Давно уже он не говорил о ней.

Интересно, что она стала делать, когда мы улетели? Сейчас, должно быть, уже думает, что мы погибли. Наша эскадрилья запаздывает. В штабе знают, что мы живы, но гражданским никто ни о чем не сообщает.

Вейрес все еще ерзает. И решает поделиться с нами следующей мыслью:

– Мы уже долго летаем, командир. У нас заканчивается водород и АВ.

– Мистер Уэстхауз, посмотрите, нет ли у нас по пути маяка с водой.

Мы не так уж долго уходили от погони, но каждодневный клайминг постепенно исчерпывал запасы АВ. Обычный водород – меньшая проблема. На некоторых маяках есть баки с водой ради дозаправки во время патруля.