Рейд Черного жука

Какое мне дело до того, что проведут они пятилетку или не проведут? Если не проведут, я голодать все равно не буду. Своих ученых Советская власть кормит не худо за счет отчислений от своего пайка. Ну и пусть какой-нибудь энтузиаст Сидорин еще хоть на дециметр стянет поясок у своего Колечки или у своей дочурочки и обойдется без мяса, без масла, уступив его мне. А если большевики проведут пятилетку - па-а-жа-луйста. Я вместе с ними "гордо вступлю" в социализм. Па-ажа-пажа...

В своей работе, Федя, у меня немало искусства. Не шути делом. От множества куцых родителей у меня все потомства родятся с хвостиками, но я подкладываю в гнезда желатиновые капсульки, под животиками мышей, с отмораживающими средствами. От теплоты желатин тает в жидкости, естественно, мышатки мажутся больше всего конечностями, и уже через пару дней в каждом потомстве у некоторых начинают "отмирать" хвосты. Выбраковываем. Хоть день и ночь следи за мной. Это я уже практикую и довожу этот прием до совершенства. А когда дойду до совершенства, тогда я назначу аспирантов на непрерывное дежурство следить за процессом "отмирания хвостов" и измерять их миллиметрами.

Милый Федя, ну чем я рискую? Пока большевики предоставляют науке "широкое поле", а когда "всходы окрепнут" и за меня в конце концов примутся, я воскликну: "Как вы, большевики, наступаете на горло науке? Разве я не имею права делать научные опыты? Ну, пусть я ошибался, пока не удалось, но потом, потом удастся". Да полегонечку за границу об этом шукну - мол, вот образец травли большевиками своих ученых.

Федя, мой решительный братский совет: я тебе рекомендую попробовать "изобрести" что-нибудь.

Послушай же моего совета и действуй быстро, напором.

Возьми за руководство "большевистские темпы".

Послушаешь меня - благословишь жизнь. Еще раз говорю: брось свой отроческий идеализм. Помни - "все на благо человека". Знай, Федя, что "чистота души" и так называемая порядочность сданы человечеством в музей еще в прошлом столетии. И, наконец, пиши, или я прекращу переписку с тобой.

Обнимаю тебя, родной,

твой брат Л.Клягин".

Письмо третье

"Наиглубочайшеуважаемый Егорий Ксенофонович!

Спешим вас поздравить с успехом в делах рук ваших. От нашей супруги твоей супруге тоже поклон ниский.

Наиглубочайшеуважаемый Егорий Ксенофонович, наипаче благодарим вас, что ты выручил меня енотами. Все шкуры довез я в наилучшем виде и в сохранности упаковал про черный день. Ждите от меня гостинец в отблагодарность за твою заботу, что не забываете вы как своего друга и бывшего ротного фершала, которого вы по моей товарищеской дружбе в кличке Царем прозвали.

А еще наинижайше прошу вас, если у тебя на охотничьем складу соберется партия соболей, то я по уведомленью наиспешно прикачу и тоже в убытке не оставлю, как на жалованьи вам наипаче не сладко.

Наиглубочайшеуважаемый Егорий Ксенофонович, опишу я вам свои новости.

По приезде от вас застал я у себя в селе уполномоченного по сплошным колхозам и хлебозаготовкам, коммуниста Оглоблина из села Олечье.

Понюхал, пошукал - слышу, "нажимают" на нашего брата, трудовика-крестьянина.

Не крестясь, не молясь, я вечерком заваливаюсь к уполномоченному.

- Здрасте-пожалста - такой-то и такой-то.

- Знаем, - говорит, - слышал про вас.

Парень молоденький вовсе. Но отменно наиопаснейши нынче молоденькие. Ну, в разговорец с ним. Вижу, парень не дурак.

Хорек парень. Ну да и мне не привыкать объезжать ихнего брата. Не в первый год болячка присучилась.

Я ему напрямик - бах - улыбочкой:

- Нажимать, - говорю, - прибыли на трудовое крестьянство?

- На трудовое - не ахти, на кулаков, - говорит, - да.

- На кулаков, - говорю, - непременнейше надо, некоторые без пользы для совецкого сплошного социализма безактивничают. Ну, а как, говорю, вы, как наисоображающий человек, ответите: что кобылу, которая наиохотнейше сама везет воз, следует кнутом стегать?

И что же вы думаете, Егорий Ксенофонович? Догадался. Наимгновеннейше догадался.

- Умный, - ответствует, - хозяин такую кобылу не бьет.

- Ну, а бьют дураки? - спрашиваю.

- Дураки бьют.

Тогда я прямым ходом ему:

- На сколько, - говорю, - вы мне посоветуете хлебозаготовки отвести?

- Две тысячи, - говорит.

- Пудов две тысячи? - спрашиваю.

- Нет - говорит, - вешать на килограммы будем твои пуды, на тонны.

- Многовато, - заявляю, - выдающе много. Ведь заметьте, что весь хлебец этот скупать надо. Своего - пудов сто.

- Много, можно надбавить еще, - с усмешечкой прибавляет тихонечко.

- Ну, а если кто упрется да не вывезет?

Опять уполномоченный в усмешечку:

- Так что ж с такими несознательными поделаешь. Не везет кобыла погоняют ее. Не вывезет сам, так мы сами-то как-нибудь управимся. Мужик ты, - прибавляет он, - неглупый, смекай сам. Смекнул?

На хоря, на хоря наскочил. Жаден. На вот, накормишь такого. Поладили на двух тысячах.