Рейд к звездам

Стрейнжбери мельком глянул на эту маску невинности и безучастно подумал: «Что-то тут не то. Действительно ли он согласился? А может, все потому, что он не хочет так быстро потерять свою должность?»

Сидя здесь, еще с бластером в руках, он пытался мысленно представить себя командиром корабля; пытался представить, каково им будет после возвращения на Землю. Но действительно ли Браун собирается возвращаться? Здесь он — повелитель, а кем он станет там? Вдруг он настолько честолюбив, что власть для него дороже возвращения домой? Стрейнжбери очень осторожно произнес:

— Нам должно быть стыдно возвращаться на Землю, так и не опустившись ни на одну чужую планету, капитан. С той скоростью, которую теперь может развить наш корабль, мы смогли бы за какой-нибудь год посетить дюжину звездных систем.

Выражение лица Брауна подсказало Стрейнжбери, что слова Роджера задели его за живое.

Но следующее мгновение Браун резко покачал головой:

— У нас нет времени на посторонние экскурсии. Мы оставим исследование новых звездных систем будущим экспедициям. Экипаж нашего корабля предоставит им такие возможности. Как только мы разберемся с тем, что представляют из себя наши усовершенствованные двигатели, мы отправимся прямо домой.

Лицо Брауна теперь совершенно размягчилось, голубые глаза сияли честностью и искренностью.

В них Стрейнжбери не нашел даже намека на свое последнее предположение.

«Я был прав, когда уступил ему первенство, — подумал Роджер. — Это достойный доверия человек. Он сдержит слово и я... все мы самое большее через пару лет вернемся домой».

Три года спустя

Рождер ошибся. Он не вернулся домой через пару лет. И Браун тоже. Браун никогда так и не увидел Земли. Его тело поглотил конвертор звездолета. Правда, умер он своей смертью, а не от руки Стрейнжбери.

После того знаменательного дня, когда они открыто противостояли друг другу, Браун и Роджер совсем неплохо поладили между собой.

Поначалу все шло отлично.

Первым делом они изменили траекторию движения звездолета на несколько градусов, и он благополучно покинул орбиту планеты Карн. Незадолго до этого, по предложению Стрейнжбери, оставшихся роботов накрыли экранирующей сеткой, так что они не могли связаться со своими хозяевами и получить новые распоряжения. У Роджера было большое искушение захватить их с собой и исследовать, но Браун сумел его отговорить. Посадочный модуль вместе с чужаками отправили к Карну, а «Надежда Человечества» ушла в открытый космос. Навигаторам, с помощью дистанционного пульта управления, предстояло развернуть модуль по пологой траектории и совершить мягкую посадку на поверхность планеты. «Но перед этим, — решил Браун, — следует разобраться с теми изменениями, которые внес Дзинг в работу корабельных установок. И опробовать их в деле». К сожалению, это оказалось не так просто.

И потребовало не только значительного времени, но и значительного расхода топлива. После инопланетной «регулировки» двигатели звездолета стали намного менее прожорливы. Фокус заключался в том, что при приближении к скорости света не только замедлялось время, но и стремительно возрастала масса корабля. Это выражалось не в перегрузках, а в том, что каждое новое приращение скорости требовало все больших усилий. Пришлось Брауну и Стрейнжбери штудировать физику и математику Земли и восстанавливать потерянные за годы полета знания. Стрейнжбери науки давались легче, поскольку он был моложе и сообразительнее. Браун же, не желая отставать, постоянно пользовался стимуляторами, что в конце концов и подорвало его здоровье. Капитаны работали вдвоем. Они не стали посвящать в «работу» Дзинга никого из экипажа. Но они официально объявили, что работы, которые ведутся капитаном и его первым (Миллер был смещен на третье место и этим очень обижен) помощником Стрейнжбери, направлены на модернизацию двигателей корабля на основе знаний, полученных от жителей Альты. Если все пройдет благополучно, то большинство членов экипажа вскоре увидят Землю.

Это заявление существенно подняло дух астронавтов. На какое-то время.

Но прошел год, и еще один. И люди привыкли к мысли о возвращении на родную планету. И снова появились недовольные, особенно на нижних палубах.

Ни Роджер, ни Браун, поглощенные своей работой, не придавали особого значения настроению народа. Если все пойдет благополучно и в течение следующего года, как они рассчитывали, им удастся добиться своего, то еще через год они уже будут в пределах Солнечной системы. И тогда недовольство нижних палуб уже не будет иметь никакого значения. Куда важнее было то, что в процессе экспериментов астронавты обнаружили очень любопытный эффект, связанный с гравитацией. А именно: при приближении к релятивистским скоростям и сохранении ускорения, но полной нейтрализации внутренней гравитации, показатели временного коэффициента не соответствовали расчетным, исходящим из уравнений Эйнштейна. Выводы из этого факта были вообще сногсшибательны. Выходило так, что при околосветовых скоростях время могло повернуть вспять.