Рейд к звездам

— Этот человек сам идет к нам в руки. Объявите по радио, что я отправляюсь к Ральфу Ханстону ради мира и единства в дни кризиса. Не пережимайте, но пусть в вашем сообщении прозвучит намек на то, что ко мне может быть применено насилие. — И закончил по-деловому, жестко: — Скорее всего, ничего не случится, пока мой корабль контролирует положение. Но если я не вернусь через полтора часа, попытайтесь связаться со мной. Затем шаг за шагом усиливайте давление — от угроз и вплоть до открытия огня.

Невзирая на всю свою уверенность, Мэлтби ощущал странную пустоту и одиночество в тот момент, когда автокар совершал посадку на крыше здания штаб-квартиры Ханстона. Весь путь по длинному коридору до кабинета его не покидало странное чувство — казалось, за ним следит не одна пара внимательных глаз.

Ральф Ханстон заметно отличался от известных Питеру изображений второго лидера мезоделлиан. Никакого царственного вида, напыщенности — заурядная внешность мужчины на пороге сорока лет, коренастая фигура со слишком длинными руками; правда, этот недостаток не сразу бросался в глаза. Едва завидев Мэлтби, он поднялся из-за стола, сделал несколько шагов навстречу.

— Я хотел залучить вас к себе без сопровождения тех мокрых куриц, что задают здесь тон, — шутливо-дружелюбные интонации явно не вязались со злобно-насмешливым выражением лица. — Но оскорбление величества в мои намерения не входило. Я хочу поговорить с вами. И надеюсь убедить.

Пространный монолог он закончил вопросом:

— Неужели вы верите, что Пятьдесят Солнц смогут продолжать укрываться от земной цивилизации?

— Нет, — честно признался Мэлтби, — полагаю, рано или поздно нас найдут.

— И все же поддерживаете их намерения укрываться?

— Я выступаю за единство действий в нынешней ситуации. К попыткам контакта надо подходить чрезвычайно осторожно. Вполне возможно, что мы сумеем отсрочить его лет на сто, если не больше.

Ральф Ханстон молчал, нахмурившись.

— Вижу, — сказал он наконец, — мы с вами придерживаемся противоположных взглядов.

— Возможно, наши долговременные планы совпадают, — медленно проговорил Мэлтби, наблюдая за собеседником. — Возможно, это лишь различие в методах достижения одной и той же цели.

Лицо Ханстона посветлело, глаза чуть расширились.

— Если бы я мог поверить вам! — страстно воскликнул он и резко оборвал себя; глаза мгновенно сузились:

— А каково ваше мнение о будущей роли мезоделлиан в развитии цивилизации?

— Используя удобные случаи и применяя законные методы, — спокойно начал Мэлтби, — со временем они неизбежно будут играть ведущую роль в обществе. Контролировать сознание окружающих — не совсем честно; и без этого мезоделлианам уготовано доминирующее положение сначала в мире Пятидесяти Солнц, а затем и в Главной Галактике. Если же мы попытаемся добиться власти с помощью силы, то наверняка будем уничтожены.

Глаза Ханстона сверкали.

— И сколько на это потребуется времени? — спросил он.

— Этот процесс может начаться еще при нашей с вами жизни. И будет длиться не меньше тысячи лет — в зависимости от частоты смешанных браков между деллианами и людьми; ведь сейчас, как вам известно, таким смешанным парам запрещено заводить детей...

Ральф Ханстон кивнул.

— Меня неверно информировали о вашей позиции. Вы — один из нас.

— Нет! — твердо заявил Мэлтби. — Не путайте стратегию с тактикой. Для нас это равнозначно разнице между жизнью и смертью. Любой намек на то, что мы в конце концов займем доминирующее положение в обществе, встревожит людей, которые сейчас, благодаря усилиям своих правительств, настроены по отношению к нам более или менее дружелюбно. Если мы окажемся солидарны с ними — это послужит хорошим началом нашего восхождения. Но если попытаемся извлечь из нынешнего кризиса пользу только для себя — тогда многочисленная раса сверхлюдей, к которым мы с вами принадлежим, обречена на гибель.

— Я пойду с вами, — Ральф Ханстон решительно протянул ему руку. — Будем ждать дальнейшего развития событий.

Эта победа оказалась неожиданной для Мэлтби, в душе уже согласившегося с возможностью применения силы. Несмотря на уверенность в искренности Ханстона, Питер отнюдь не собирался верить ему на слово. Кто мог поручиться, что точка зрения его оппонента не изменится, едва исчезнет нависшая над городом громада «Атмиона»? Он прямо заявил об этом и закончил:

— В данных обстоятельствах я прошу удалиться на шесть месяцев в любое — на ваш собственный выбор — место, где были бы исключены встречи с вашими сторонниками. Рассматривайте это как форму домашнего ареста. Можете взять с собою жену. К вам будут относиться с должным уважением, а в случае установления контакта с земным кораблем немедленно освободят. Вы будете скорее заложником, чем пленником. Я даю вам двадцать четыре часа на размышление.

Мэлтби беспрепятственно вернулся на борт корабля.

Ральф Ханстон капитулировал к концу двадцатичетырехчасового срока. Он поставил единственное условие: подробности его домашнего ареста необходимо предать гласности.