Рейд к звездам

— Бренсон! — обратился Мак-Леннан к штурману.

— Да, сэр!

— Возьмите двоих человек и заварите люки главного трюма — тогда Эзвалам будет не выбраться. Даю вам на все пять минут. Идите!

— Есть, сэр!

Командор открыл сейф, сгреб в портфель секретные компьютерные диски и понесся к трюму со спасательными шлюпками. У входа стоял офицер Карлинг. Он отдал ему честь и, явно нервничая, доложил:

— Сэр! Все люди в шлюпках, кроме Бренсона.

— Где он болтается, черт побери!? Пошлите кого-нибудь... впрочем, я сам.

— Простите, сэр, — со страдальческим выражением лица сказал Карлинг, — но если через две минуты мы не стартуем, будет поздно. А насчет Бренсона... Его нельзя было посылать вниз, сэр.

— Почему?! — Мак-Леннан впился в него глазами.

— Его старший брат был разорван Эзвалами в клочки.

Детеныш услышал угрожающее рычание матери и ее четкую и ясную мысль: «Спрячься под меня, скорее! Двуногий пришел, чтобы убить!» Как молния выскочил маленький Эзвал из своего угла клетки — лишь когти щелкнули по металлическому полу — и вот он уже в теплой темной пазухе ее мускулистого тела. Здесь, под ее брюхом, в ложбине между лапами средней пары, он был в безопасности.

Детеныш снова услышал мысль матери: «Помни, что я тебе говорила. Люди должны считать нас зверями. В этом наше спасение. Ты любишь жизнь, но если потребуется, ты должен умереть».

Ее глазами он видел толстые четырехдюймовые прутья решетки и человека за ними.

— Вам больше никого не убить, проклятые чудовища!

Человек выхватил металлический предмет и просунул его между прутьями решетки. Блеснуло белое пламя, и контакт с матерью оборвался. Детеныш больше ничего не видел, но он слышал рев и чуял запах горелого мяса. Мать бросилась прямо в это беспощадное пламя, бьющее из-за решетки. Человек отскочил назад, едва удержавшись на ногах. Только быстрота реакции спасла его.

— Черт возьми!

Тьма, застилавшая мозг самки, на мгновение исчезла. Но детеныш не успел почувствовать мучительной боли матери — она снова выключила контакт. Самка стремительно носилась по тесной клетке, как мячик отскакивая от стен и потолка в попытках увернуться от новых струй огня. Детеныш висел на ней, намертво вцепившись в густую набрюшную шерсть. Какая-то часть мозга матери все еще работала, отыскивая путь спасения детеныша. И она нашла этот путь.

Одновременно с шипением огнемета был слышен новый звук, похожий на протяжный вздох, — он становился все выше.

— Дьявол! — выругался человек. — Ну, они и живучи!.. Нужно убираться, пока не поздно. Но куда делся этот чертов детеныш? Не провалился же он под пол!..

Его мысли оборвались, когда шестьдесят пять тысяч фунтов голубого тела самки обрушились на него, продавив полурасплавленные высокой температурой прутья решетки.

Во время этого прыжка детеныш что есть сил вжимался в тело матери, и раскаленные, стекающие вниз остатки прутьев почти не задели его. Он услышал протяжный вопль застывшего от ужаса человека. Детеныш на миг снова увидел его — теперь враг был совсем крошечный. При ударе огнемет выпал из руки человека, расплющенное тело шмякнулось на пол, сверху на него обрушилась сама СМЕРТЬ. И тут мир погас для маленького Эзвала.

Тьма обволакивала его мозг, и невыносимо было чувство потери — вдвойне страшное, так как исчезла не только физическая, но и душевная поддержка матери. Только теперь детеныш понял, как сильно он от нее зависел. Теперь он стал одинок, и одиночество это было невыносимым. Он жаждал смерти.

Пока маленький Эзвал выбирался из-под мертвого тела матери, он почувствовал две вещи: он с каждой минутой как бы теряет вес, а высокий звук превратился в жуткий леденящий свист. Корабль падал, раскаляясь, сопротивление воздуха с каждой секундой было все сильнее. От свиста у детеныша заболели уши, ему казалось, что пол вырывается у него из-под ног.

Инстинкт самосохранения сейчас руководил им. Детеныш понял, что ему нужно забраться на спину матери, которая и после смерти может спасти его, и напряг все свои мускулы, чтобы никакая сила не смогла сорвать его оттуда. И в этот момент все: страшные звуки, потеря веса и даже сам свет — исчезло во всесокрушающем ударе.

9

Раньше всего он почувствовал боль. Болела каждая косточка, каждый мускул, раскалывалась голова. Он снова хотел впасть в беспамятство, но что-то мешало ему, какое-то странное ощущение, мысли... Чужие мысли. ОПАСНОСТЬ!

Эзвал лежал на холодном полу трюма. Он сполз туда со спины матери, в последний раз спасшей его. При ударе корабль раскололся надвое, и сквозь пролом виднелось сумеречное небо. Земля снаружи почему-то была белой, а в трюм бил резкий леденящий ветер. По белой земле бесшумно двигались к кораблю черные фигуры людей.

Сквозь дыру в обшивке в трюм проник луч света и белым пятном застыл на теле самки. Увернувшись от смертельно опасного луча, детеныш мгновенно скользнул за свою мать, потом постарался заползти под нее, с трудом протиснулся под ее окаменевающее тело и замер там. Голоса людей, искаженные разорванными стенками трюма, ничего не говорили ему, но сопровождавшие их мысли он ясно понимал.

— Порядок, командор! Они мертвы!