Рейд. Оазисы Камень

«Задрипанный кондиционер, пара старых панелек на крыше, сам дом покрашен, но камеры на нём нет. Или она хорошо спрятана». Горохов не решается идти к дому – если там есть камера, ему просто не откроют, – и он говорит:

- Так, Кривонос, вы сейчас выйдете и пойдёте к дому, пойдёте спокойно, не делая резких движений. И непонятных движений тоже. Дойдёте до двери и позвоните.

- Зачем? – удивилась Айна. – Там никого нет. Отец Марк одинок, живёт один, и он уехал. Мне никто не откроет.

- Я просто хочу убедиться в том, что он действительно уехал.

- Ну ладно, - она нехотя открыла дверь.

- Кривонос, - он указал на неё пальцем, используя этот жест как предупреждение, - без фокусов, я внимательно за вами слежу.

Она ничего не ответила, просто закрыла дверцу кабины и, скользя по мокрой глине и перешагивая через лужи, пошла к неказистому жилью отца Марка.

Только вот был ли это дом отца Марка, Горохов уверен не был. Или это мог быть запасной дом пастыря. В общем, поездка к этому дому ему мало что давала. Но вот общение с этой на удивление хорошо сохранившейся женщиной, голова которой была полностью седой, ему безусловно кое-то дало.

Она же, дойдя до дома, позвонила в звонок, ну или сделала вид, что звонит, подождала, позвонила второй раз и потом ещё показательно постучала в дверь. Ничего за этим не последовало.

Она взглянула на его квадроцикл: ну, что я говорила?

Конечно, он мог подойти к дому сам и посмотреть следы в пыли, поглядеть на кондиционер и решить, есть ли кто в доме или нет. Но все его привычные приёмы работали безукоризненно только во время сухого периода года. Сейчас что-то выяснить было просто невозможно. И когда Айна Кривонос вернулась в квадроцикл с чувством правоты на холёном лице, он не стал ей ничего говорить по этому поводу. А лишь спросил:

- Куда вас отвезти?

- Ой, я сама дойду, - обрадовалась женщина, думая, что её отпускают. – Я живу здесь недалеко.

Но он её ещё не отпускал:

- Поздно уже, районы плохо освещены. Я отвезу вас, – это было не предложение, и она, поняв, что он всё равно поедет с нею, назвала адрес. И когда квадроцикл тронулся, Горохов снова заговорил:

- А эта ваша Мария, когда Коле прострелили руку, просила у членов вашего сообщества собрать деньги на лечение мальчишки?

- Нет, - ответила Айна. И, подумав, уточнила: – Не помню, но, по-моему, мы для Рябых ничего не собирали. Нет.

- Нет? – удивился уполномоченный.

- Нет, – уже уверенно ответила женщина.

- Странно, у родителей мальчишки денег на лечение, как я понял, не было, у членов общины деньги не собирали, может, денег дал отец Марк? – он указал на тетрадь. – Может, тут это записано?

- Я не знаю, - насторожённо ответила Айна Кривонос. Было очевидно, что этот вопрос ей не по душе.

- Странно, - повторил уполномоченный, - получается, что деньги на лечение мальчика эта ваша Маша нашла сама.

- Ну… Она просто хороший человек, - произнесла Айна.

- Да? Может быть, - согласился с нею Горохов. – Может, и хороший – и уж точно не бедный.

Теперь он ещё больше хотел посидеть над бухгалтерской книгой загадочного пастыря.

- Вот мой дом, - вместо ответа и пояснений произнесла она, указывая на обычный четырёхэтажный дом.

- Я пойду с вами, - произнёс Горохов, опять удивив её.

- Зачем? – она уставилась на него с возмущением и вдруг догадалась: – Думаете, отец Марк у меня дома?

- Просто хочу убедиться, что вы мне не врали, - ответил уполномоченный, вылезая из квадроцикла.

- Мой муж не будет рад вашему визиту, - вдруг произнесла она.

- Ну, моим визитам никто не радуется, - философски заметил Андрей Николаевич, - я уже с этим смирился.

Она ничего не ответила ему и вошла в здание, он пошёл за нею, на всякий случай вытащив из-под пиджака пистолет, сняв его с предохранителя и переложив его в карман брюк. А ещё, идя за нею, он обратил внимание, что зад этой женщины вовсе не был плоским, каким бывают зады большинства старух.

«Она говорила, что у неё хорошая генетика. Или, может быть, её физическое состояние – это последствия того самого пресловутого первого шага на пути преломления? – он тут усмехнулся. – Чушь! Какое ещё преломление? Если бы какой-то отец Марк мог гарантировать такую кожу и такие задницы, то в его секте уже состояли бы все богатые бабы Агломерации, ещё и с окрестностей бы съехались!».

Дверь им открыл худощавый парень лет двадцати, может, чуть старше. Он был в одних шортах и на руках держал ребёнка. Уполномоченный не очень хорошо разбирался в детях, но ему показалось, что это годовалая девочка. Молодой человек взглянул на Айну, потом покосился на Горохова, потом снова посмотрел на женщину: «А это ещё кто?».

- Это следователь…, - начала она и остановилась, забыла, кажется, его фамилию. Женщина забрала у парня ребёнка себе.

- Сорокин, - представился Горохов, уже разглядывая квартиру через плечо молодого человека.

- Он расследует дело… Ну, помнишь, у Рябых сына подстрелили.

- А, ну да…, - вспомнил молодой человек. – Но почему у нас?

Но Горохов и не подумал ему отвечать, он аккуратно, но вполне бесцеремонно отодвинул парня в сторону и прошёл внутрь.