Рейд. Оазисы Камень

А Верника уже была почти голая, в одних маленьких, идеально чистых трусах. Она забрала у него грязную обувь.

- Конечно, понимаю, - как ни в чём не бывало отвечала Вероника и отнесла его обувь к душу. – Они нашим отцам писали, что пришёл какой-то тип, въедливый и дотошный, писали, что опасный, – она снова подошла к нему. – Давайте пыльник…

Уполномоченный разглядывает женщину и приходит к выводу, что Галина из Тёплой Горы по всем, по всем критериям привлекательности уступает этой седой и коротко стриженной женщине. И продолжает разговор:

- А у вас, значит, своя система оповещения, налажен контроль, можно организовать слежку, у вас, наверное, в каждом оазисе свои люди…, - он ухмыляется. – У вас у самих организация не хуже нашей, вы ведь за мной с самой Агломерации следили, - Горохов снимает свой необыкновенно грязный пыльник, достаёт оттуда первым делом пистолет, потом гранаты, рацию с уже севшей батареей, всякую мелочь и протягивает одежду женщине.

- А мы и не скрываем, что Светлая Обитель имеет вертикальную структуру. И тогда мудрыми отцами было принято решение узнать, кто вы, а как узнали, так и вовсе ахнули, – она кидает пыльник на пол душевой кабины, - уже думали, что Трибунал нами занялся.

А уполномоченный разглядывает её тело. Нет, он определённо не понимает, как такое может быть. Налитая, но ещё не отвисшая до живота грудь тридцатилетней женщины; крепкий зад – неплохой, такой же, как и у Айны; пропорциональные фигуре, сильные бёдра… Всё, бёдра, плечи, хорошая осанка… Женщина отлично сложена, у неё отменная кожа, и при этом абсолютно седые волосы, коротко, по-мужски стриженные. Вероника ещё что-то собиралась сказать, но он её опережает:

- Сколько вам лет?

- Мне? – женщина улыбнулась.

Она, кажется, собралась кокетничать с ним: этот вопрос Веронике задают постоянно, и ей захотелось отшутиться, но Андрей Николаевич, снимая тяжёлый патронташ с патронами для дробовика и с подсумками для винтовочных магазинов, смотрит на неё серьёзно, так серьёзно, что она не решается шутить и отвечает ему, кажется, честно:

- Мне пятьдесят восемь.

- Айна Кривонос из Березняков, ваша «сестра-не-сестра», на мой вопрос про сохранность её кожи сказала, что у неё просто хорошая генетика. У вас, я вижу, генетика не хуже, чем у неё.

Она взяла у него патронташ и чуть не уронила его на пол.

- Ох, какой же он у вас тяжёлый, как вы его носите всё время, сколько он…? Килограммов пять весит?

- Нет, не пять, – отвечает ей уполномоченный. И продолжает тот разговор, который интересен ему. – Так как вам удаётся так хорошо сохраниться? И вам, и Айне Кривонос?

Глава 30

Она стоит перед ним, держит в руках его патронташ, набитый патронами, и думает, что ему ответить.

«Она соблазнительна… И разделась специально… Если я прикоснусь к её груди или к лобку, готов поспорить, она возражать не будет. Скорее всего, её выбрали для встречи со мной не случайно… У неё новые и красивые трусы… Такие белые… Хорошо, что у меня вчера была Галина. Иначе не сдержался бы и прикоснулся бы к ней…».

- Я не могу вам этого объяснить, - наконец отвечает Вероника. – Лучше вам об этом спросить у моего пастыря.

- У пастыря, значит? М-м…, – Горохов усмехается. – Боитесь сболтнуть лишнего без разрешения руководства?

- Вы всё можете узнать у пророка, - серьёзно произносит женщина. И добавляет с благоговением: – Вы будете с ним разговаривать… Это большая честь. Мы все мечтаем об этом.

Она явно хочет сменить тему, но Андрей Николаевич не позволяет этого сделать.

- Вы на пути преломления уже сделали первый шаг?

И тут Вероника растерялась, она не могла предположить, что этому не очень приятному человеку известны такие подробности, и она опять не знала, что ответить.

- Ну говорите, говорите…, - Горохов прошёл по комнате, уселся на стул возле столика, положил пистолет на стол и стал расстёгивать галифе.

- Да, - женщина наконец оставила его патронташ рядом со стоящим у стены оружием. Подошла к нему, присела перед ним на корточки и стала помогать ему снять брюки. – Я сделала первый шаг на пути преломления.

- И получили новое тело…, - продолжил уполномоченный.

Она стянула с него галифе. А он впервые прикоснулся к её плечу. Провёл пальцами по коже.

- Я никогда не видел такой хорошей кожи, - продолжал он. – Даже у молодых женщин, у тех, что выросли в Городе, у тех, кто ходит к косметологам и пользуется самыми дорогими средствами, придуманными на севере, нет такой кожи.

Она встаёт с колен и снова молчит, стоит и смотрит на него с долей некоторого превосходства. Есть в этих детях Светлой Обители какое-то высокомерие. Словно они знают что-то такое, что остальным знать не положено. И это знание – конечно же, сакральное, – возвышает их над всеми незнающими. Но этот взгляд не смущает уполномоченного, и он продолжает, уже перейдя на «ты».

- А ведь как заманчиво получить новое тело, тело тридцатилетней женщины, которая ещё может рожать, когда тебе уже пятьдесят восемь, – вслух размышляет Андрей Николаевич.

- Тогда мне было всего пятьдесят, - уточнила Вероника. Она усмехнулась. И в её усмешке проступила капля высокомерия.