Рейд. Оазисы Камень

Горохов влез в будку, и братья захлопнули за ним дверь. Лязгнул засов. Казалось бы, завалиться бы ему на мягкие сиденья и валяться, пока грузовик не доберётся до пункта назначения, но опять же, его опыт не позволил ему расслабиться. Он поглядел емкость для воды, понюхал и попробовал воду, потом занялся настройкой кондиционера, вернее, сделал вид, что занимается настройкой, на самом деле он внимательно оглядывал все заметные неровности в отведённом ему помещении. И, конечно же, он нашёл то, что искал.

Камера. Она была за регулируемыми шторками кондиционера. Придумано всё было умно: если хочешь лежать на сиденье и чтобы тебя охлаждала прохладная струя, будь добр, подними шторки. Но Горохов опустил шторки вниз. В пол. Нечего толстой бабе с нечёсаной башкой таращиться на него. И уже после этого, усевшись на пол, Андрей Николаевич открывает тайник во фляге.

Небольшой компас и маленький, редкий и дорогой электронный хронометр. Карта района на тонкой пластикой плёнке. Компас работал нормально. Всё это он положил в карман пыльника и закрыл тайник. После засёк время и прилёг на сиденья.

Вскоре характер движения изменился. Он понял, что грузовик покинул город и выехал в степь. Снова взглянул на часы. А потом и на компас. Понял: машина идёт на восток. Вернее, на юго-восток.

Уполномоченный вспомнил карту. Сам он там не бывал, но перед поездкой, как у него водилось, он внимательно изучил подробную карту района.

«Что там от Новой Ляли на юго-востоке? Верхотурье…, - да; он снова вспоминает: - Оазис «жив», людьми не покинут. Вода там артезианская, хорошая. Хорошие пески с большим количеством саранчи. В принципе удобно. Оазис на отшибе, от большой дороги в стороне, лишних глаз нет. Дарги так высоко на север забираются редко. Пока редко. Вполне вероятно, что именно там, в Верхотурье – резиденция пророка».

Но после этого прошло два часа езды, а грузовик всё не останавливался. Мало того, он сменил направление и сейчас шёл почти ровно на восток, при этом увеличив скорость. И тогда уполномоченный снова лезет в карман, достаёт карту.

«Неужели Восточный?».

Пометки на карте гласят, что Восточный почти заброшен. Там всего несколько обитаемых жилищ, хотя вокруг, в долине реки Туры, и прекрасные заросли съедобных кактусов, и отличные барханы для ловли саранчи. Вода имеется. Но это край карты, дальше на восток ничего нет, кроме песков. Пустота… Тишина… А может, это им и нужно?

Было уже девять часов. И тут машина остановилась. Кто-то прошёл вдоль машины, а Андрей Николаевич спрятал карту в карман и снял винтовку с предохранителя. Ну, так… На всякий случай.

Лязгнул засов и дверь открылась; это был один из кареглазых.

- Привал. Выходить будете?

- Буду, – отвечает уполномоченный.

А снаружи свет. В разрывах облаков всё больше синего неба. И солнца. Цикады… Цикады орут всё громче, всё призывнее… Пустыня цветёт, куда ни взглянешь, везде целые поля зелени, кактусы, цветущая колючка, а меж ними чёрные, тяжёлые и неподвижные от влаги барханы, но это всё очень скоро закончится.

Время воды почти прошло.

И снова его заперли в будке, и сразу после этого машина поменяла направление движения и пошла в почти противоположную сторону.

Пошла на юго-запад.

Это было странно, и Андрей Николаевич продолжил наблюдение, а потом грузовик снова вернулся на юго-восточный курс. И там, в той стороне, было всего одно место, куда они могли ехать.

Дальше ни на юг, ни на восток никаких «живых» селений не было. Заброшенное много лет назад Махнёво – и всё. Настоящая пустыня. На юго-западе находилась знаменитая точка притяжения – Нижний Тагил. Туда шёл известный Южный Шлях, на котором в оазисах Кушва и Верхняя Салда обитали сотни ватаг старателей. Отчаянных людей, что «ходили за медяхой на Тагил», который, по уверениям знающих людей, был богаче самой Перми.

Всё, что было восточнее Новой Ляли, на карте было отмечено как «Большая Степь».

«Рек нет, озёр нет, а значит, и казаков нет. А если нет казаков, то обязательно должны быть дарги».

В час дня был следующий привал. И теперь, увидав солнце почти в зените, он был уверен, что они движутся в сторону Махнёва.

Баба и братья ждали его, но он не торопился. Прежде чем сесть обратно в свою будку, он поднялся на небольшой бархан и огляделся.

«Камней мало. Глазу не за что зацепиться. Это и есть «Большая Степь». Урал и все его гряды и предгорья остались далеко на северо-западе».

К нему подошёл один из кареглазых братьев – кажется, им не нравилось, что он всё тут оглядывает, – и, остановившись возле бархана, произнёс:

- Надо ехать.

Андрей Николаевич взглянул на него и спросил:

- А не боитесь тут кататься? - он указал рукой на юг. - Дальше бескрайняя степь. Людей нет, казаков нет… Зато дарги могут быть.

- До сих пор мы даргов тут не видели, - почти беспечно отвечал ему тот. – А ездим давно.

- Не видели? - удивился уполномоченный и покивал головой. – М-м… Ну, дай Бог, дай Бог.

***