Рейд во спасение

Рядом быстро и красиво заблистали узкие клинки Обизат. Михаил сперва рубил со всей осторожностью, стараясь не зацепить Обизат и защищая себя от ударов топоров, копий и даже молотов с палицами, но по телу прокатился жар, в крови словно вспыхнуло пламя, разом нахлынуло странное состояние свирепого ликования и жажды наносить удары все быстрее и сокрушительнее.

Он крикнул люто и сам шагнул вперед, нанося быстрые и свирепые удары. Демоны начали отступать и расходиться в стороны. Он решил, что разбегутся, однако земля начала вздрагивать от тяжелой поступи, из красного тумана выдвинулась гигантская фигура на две головы выше и шире втрое.

Недобро блеснули доспехи, укрывающие плечи, грудь и голову. Не сразу устрашенный Михаил понял, что на голове нет даже шлема, она у него, как у гигантского жука, образует головогрудь, а весь напоминает исполинского рака, у которого мясо внутри, а все кости наружу, образовывая сплошной панцирь.

Обизат быстро вскрикнула:

– Их вожак!.. Я помогу…

– Нет, – отрезал Михаил, – когда позову!

– Кто, – прорычал гигант, – кто посмел…

– Оно еще и разговаривает, – ответил Михаил.

Гигант быстро перехватил лезвие черного меча исполинским топором. Михаил невольно отступил на шаг, поспешно пригнулся, а над головой с шумом пролетевшей стаи птиц пронеслась масса остро заточенного металла, что разрубила бы его надвое.

Демоны, образовав круг, опустили оружие и откровенно любовались битвой их вожака с пришельцем, явно всего лишь человеком. Обизат, оставшись без драки и не дождавшись призыва от повелителя, сама прыгнула к его противнику и стремительно вонзила клинок в бок, углядев где-то тонкую щель, возникшую на миг в момент вскинутых рук с рукоятью топора в ладонях.

Гигант оскорбленно взревел, взмахнул лапой. Обизат, не ожидавшая внезапного удара, как легкая песчинка под ударом ветра, унеслась под ноги радостно взревевшим демонам.

Михаил ринулся на врага, но тот обрушил град тяжелых и неожиданно быстрых ударов. Пришлось отпрыгивать, увертываться, он все выбирал момент, но противник оказался зверем опытным и бывалым, ревел люто, но голову не терял, а вот Михаил чувствовал, как звериность берет верх, и он ощутил, что уже не может противиться боевому безумию, перестал отступать, сам пошел вперед, выкрикивая что-то угрожающее.

Глаза застлало красной пеленой, он видел эти тела как-то иначе, все в красно-багровом цвете, а свое тело почти не ощущал, в нем словно проснулся зверь и взял верх.

Он не помнил, сколько длился бой, но очнулся от крика рядом:

– Михаил, стоп… Стой, говорю!.. Все кончено, мы победили! Да остановись же…

Он то ли сумел пригасить в себе ярость, то ли сама угасла, не получая топлива, но красная пелена медленно ушла с глаз, перед ним целое поле усыпано мертвыми телами, что рассыпаются на глазах, Обизат бродит среди них, кого-то высматривая, а сам Азазель рядом сказал, тяжело дыша:

– Ну вы и задали мне работу… Больше так не делайте…

Он так грузно опустился на круглый валун, что почти рухнул, дыхание идет с хрипами, Михаилу показался в самом деле замученным.

– А что случилось? – спросил он встревоженно.

Азазель огрызнулся:

– А зачем было убивать их вожака?.. Я понимаю, что надо, но зачем?.. Остальные сразу разбежались!.. Да еще в разные стороны!.. Некоторые такие быстроногие, что даже не знаю… Я старался всех догнать, но не уверен, что сумел…

Обизат сказала виноватым голосом:

– Крикнул бы, я тоже бегаю быстро. Вдвоем бы переловили.

Азазель отмахнулся.

– Ладно, пропустим. Вообще-то я уверен, что всех подогонял, но все-таки это было на пределе, а я, как профессиональный лежун на диване, не люблю напрягаться. Разве что за обеденным столом.

Обизат сказала Михаилу с укором:

– Ты почему так? Это я должна защищать тебя!

– Ты обязалась служить, – напомнил он, тяжело дыша, – а это значит, выполнять мои приказы.

– И прихоти, – бросил Азазель самым невинным голосом. – Даже самые непристойные.

Она сказала твердо:

– Я же не отказываюсь!.. А что такое непристойные?

– Ой, – ответил Азазель, – я стесняюсь, лучше Михаил пусть расскажет. Он такой безнравственный, такой безнравственный придумщик…

Она посмотрела на него с подозрением.

– Врешь? Почему ты всегда брешешь? Я вот всегда говорю правду!

Азазель в сильнейшем разочаровании отмахнулся.

– Тогда вы с Мишкой два сапога пара. Он такая же овца… Но ты просто обязана научиться говорить неправду. Иначе какая ты женщина? Женщины все хитрые…

Михаил сказал сердито:

– Обизат не слушай. Он всегда брешет. Женщина должна быть верной, больше ничего не требуется.

Она посмотрел на одного, другого, вздохнула.

– Посмотрю, что у них из добычи. Даже у простых солдат бывают интересные вещи.

Когда она удалилась обыскивать павших, которых на поле осталось совсем мало, Азазель кивнул ей в спину.

– Хозяйственная! Хорошая кому-то жена будет. Мишка, она как… уже забеременела?

Михаил отшатнулся.

– Ты… чего?