Рейд выживших

Во второй половине дня наши «СБ» и «Чайки» трижды бомбили и штурмовали позиции немцев в городе. Только после этого удалось ворваться в город. Бой в городе затянулся на несколько часов. Немцы оборонялись ожесточенно. Каждое здание приходилось брать с боем. Потери были большие, что у нас, что у них. И это несмотря на то, что штурмующие группы были дополнительно усилены пулеметными расчетами, противотанковыми орудиями и танками. Командовали штурмовыми группами мои «панцерники», ставшие взводными. В подчинении у них были по два десятка штрафников – украшенных желтыми лентами и такого же цвета кругами на гимнастерках, вооруженных малыми пехотными лопатками, бутылками с зажигательной смесью и гранатами. Стрелковое оружие себе они добывали в бою. Все выжившие в том бою штрафники вошли в сводный штурмовой батальон. Не выдержав удара, немцы с боем отступили из Уречье в сторону Глуска. Добили их у местечка Таль….

Только после взятия города и изучения трофеев стало понятно, почему немцы так упорно оборонялись. Кроме полка тут располагался штаб, разведбат, тяжелый артиллерийский дивизион и части обеспечения охранной дивизии.

Авиацию применяли не только мы, но и немцы. Их штурмовики и бомбардировщики бомбили наши позиции у Ляховичей, Клецка. Досталось Слуцку и Старым Дорогам. Слуцк в тот день бомбили трижды. Причем в налетах участвовало несколько десятков самолетов одновременно. Зенитчики активно оборонялись. Они сбили три «Ю-87». Еще два штурмовика и три «мессера» записали на свой счет истребители. Немцы тоже записали на свой счет четыре борта. Тут против нас работал закон больших чисел. Немецкие истребители действовали с аэродромов в Минске и Бобруйске, и их было в десятки раз больше, чем шесть моих. Единственное, что нас спасало, это наличие двух аэродромов и активная работа ПВО. Вопрос по завоеванию господства в воздухе был решен только через два дня, когда взяли Бобруйск.

Службы штаба работали в авральном режиме. Никто и не говорил, что будет легко. Хорошо еще, что среди бывших пленных нашлись кадровые работники штабов дивизионного уровня. Так что работа штаба группы войск налаживалась. Со многими населенными пунктами восстановили телефонную связь. В наиболее крупных местечках наладили комендантскую службу. Кадровики совместно с особистами и медиками наладили учет и расстановку бывших военнопленных. Личный состав был разделен на две части – тех, кто может встать в строй, и тех, кто не может. Тех, кто не может, отправляли в госпиталь или на аэродром для эвакуации в тыл. Тех, кто мог встать в строй, условно делили на боевых и рабочих. Часть прошедших фильтр сразу направлялась на формирование боевых подразделений, остальные – в ремонтно-восстановительные бригады и аэродромные команды, комендатуры местечек, запасной батальон. Людей надо было привести в форму, подлечить и откормить. Тыловики с ног сбились, ища продовольствие и одежду. Их жизнь немного облегчили трофеи, взятые в Уречье. Там были захвачены две тысячи голов КРС и свиней, приготовленных немцами к вывозу в Германию и для забоя. Там же нашлись четыре тысячи лошадей, конфискованных оккупантами у населения.

Фильтр работал на всю катушку. Но работы было слишком много. Согласитесь: сорок четыре тысячи военнопленных и неустановленное число «зятьков» пропустить через него – задача не из легких. И это при отсутствии нормальных условий работы и антисанитарии. Кроме моих погранцов на него были привлечены все освобожденные из лагерей сотрудники НКВД. Правда, часть из них была отправлена в «желтый» штрафбат, как не прошедшие фильтр. Не тратить же на них свои патроны. Из тех, кто участвовал в бою за Уречье, выжили единицы. В штурмовых группах выжили только наиболее удачливые и смелые. Каюсь, я специально использовал желтые ленты и круги на одежду, взятые в еврейском гетто. На немцев это действовало как красная тряпка для быка. Повторно в плен они их не брали.